«Там, среди шумного моря, вьется Андреевский стяг…» Хрестоматия военного моряка - Коллектив авторов

более получаса выдерживала огонь тридцати пушек огромного калибра – остается одна пушка, ее наводит сам князь, стреляет, и большой катер с неприятельским десантом идет ко дну: крики отчаяния несутся с судов, французский фрегат, мстя за своих, палит целым бортом; ураган ядер и бомб носится над батареей, но ее твердый защитник не теряет присутствия духа. Сам заряжает орудие, сам наводит его, но здесь судьба положила конец его подвигам, и при повторенных криках «vivat» с неприятельских судов, он падает с оторванной рукой.

Между тем английский фрегат под флагом адмирала стал против батареи капитан-лейтенанта Кораллова и, пользуясь всем преимуществом своей артиллерии, начал громить ее неумолкающим огнем. Пароход помогал ему, и шлюпки с десантом со всей эскадры спешили к нему. Вот и эта батарея приведена в неспособность действовать, и двадцать три неприятельских гребных судна и два десантных бота устремились к берегу.

Вы были на Камчатке, а следовательно знаете Никольскую гору. Командир 2-й стрелковой партии поручик Губарев занимал возвышенность; видя, что неприятель вышел на берег и начал строиться против озерной батареи, Губарев спустился с высот, не замечая, что с другой стороны вторая половина неприятельского десанта, несмотря на крутизну тропинок, бросилась в гору. Положение губернатора было более чем критическим. Заняв гору, неприятель рассыпался на всем ее протяжении… Отдав лейтенанту Анкудинову и мичману Михайлову решительное приказание сбить англичан с горы, губернатор послал на «Аврору» с приказанием отрядить еще две партии для прорыва неприятельской цепи. Оставив при себе небольшой резерв, он двинул 3-й портовый отряд на высоты с той же целью.

Действуя вместе с полевым 3-х фунтовым орудием, озерная батарея произвела смешение в неприятельских рядах и отбросила его к горе; с другой стороны которой лейтенант Анкундинов и мичман Михайлов, рассыпав свои отряды цепью как на учении поднимались наверх, несмотря на непрерывный огонь засевшего там неприятеля. Капитан наш еще до получения приказания, слыша на горе выстрелы, велел свести с фрегата часть первой стрелковой партии; вверяя мне командование этой партией, поручил, взобравшись на гору, ударить на десант с тылу в штыки.

Подойдя к неприятелю на ружейный выстрел, я рассыпал отряд в цепь и начал действовать, но слыша у себя на правом фланге «ура» партии прапорщика Жилкина, желая покончить дело разом, я скомандовал вперед в штыки. Это движение, исполненное с быстротой и стремительностью, обратило неприятеля в бегство. Лейтенант Пилкин с 3-й стрелковой партией и лейтенант Скандраков с 4-й гнали по гребню ту часть неприятельского отряда, которая была у меня на левом фланге и стреляла по фрегату.

Бегство врагов было самое беспорядочное; они, преследуемые штыками наших лихих матросов, бросались толпами с крутых и высоких обрывов, так что изуродованные трупы их едва успевали уносить в шлюпки. Концом сражения по всему протяжению горы было штыковое дело. Всякому военному покажется невероятным, что маленькие отряды наши, поднимаясь на высоты под сильным, жестоким ружейным огнем, осыпаемые ручными гранатами, смогли сбить, сбросить и поразить англичан и французов, славящихся своим умением делать высадки. Нужно было видеть маневры лейтенанта Анкудинова, нужно было видеть мичмана Михайлова, нужно было видеть, как они вели свою горсть людей, чтобы понять ту степень бесстрашия, которой может достигнуть русский офицер, одушевленный прямым исполнением своего долга. Проходя со своей командой мимо князя Максутова, которого несли в лазарет, лейтенант Анкудинов, считая его убитым, обращаясь к своим, сказал: «Ребята, смотрите, как нужно умирать!», и эти люди, идущие на смерть, приветствовали примерную смерть другого восторженными оглушительными «ура!», надеясь, так же как и он, заслужить венец павшего за Отечество!

Сбросив неприятеля с горы, все стрелковые партии, усевшись на обрывы, поражали удаляющихся ружейным огнем, когда они садились в шлюпки. Страшное зрелище: по грудь, по подбородок в воде спешили англичане и французы к своим шлюпкам и баркасам, таща на плечах раненых и убитых; пули летали градом; мы видели английский баркас сначала битком набитый народом, а отваливший с 8-ю гребцами. Все остальные переранены, перебиты и лежали грудами, издавая страшные, раздирающие душу стоны; французский 14-ти весельный катер был еще несчастнее – он пошел назад всего при 5 гребцах. Но при всем этом и при всей беспорядочности отступления удивительно упрямство, с каким эти люди старались уносить убитых! Убьют одного – двое являются взять его, убьют тех – являются четыре.

В час ударили отбой и, спустившись с горы, все мы собрались к пороховому погребу, где на коленях вместе с губернатором благодарили Бога за дарованную нам победу. Приносили убитых, раненых наших и врагов, и между убитыми неприятельскими офицерами найден начальник всего десанта, так, по крайней мере, должно полагать по оказавшимся при нем бумагам. Трофеями было английское знамя морских полков, семь офицерских сабель и множество ружей и холодного оружия.

Заключаю свои описания, сказав, что неприятель, исправив повреждения, 27-го августа в 8 часов утра снялся с якоря и, поставив паруса, ушел в море. Признаться, нам долго не хотелось верить, мы боялись, не обманывают ли нас глаза наши, но это было так: порт освобожден от блокады, город спасен, Бог помог нам, и мы победили!

(Морской сборник, 1854, № 12, с. 464–478)

Приказ 1 и 2 флотским дивизиям адмирала П.И. Рикорда. № 13 от 27 апреля 1854 г.

Усилиями адмирала Петра Ивановича Рикорда враг был отражен и на Балтике. Неся свой флаг на корабле «Император Петр I», он организовал оборону Кронштадта, создав первую в истории минно-артиллерийскую позицию, преградившую английскому флоту подступы к русской столице. Приказ адмирала, находившегося уже в очень почтенных летах, свидетельствует, что сердце, полное любви к Отечеству, не стареет никогда.

По миновании шестидесяти лет моей службы удостоился я самой лестной, неоцененной награды высочайшим назначением меня в начальники двух дивизий Балтийского флота, готовых встретить идущего на нас врага; удостоился чести поднять свой адмиральский флаг на корабле, соименном бессмертному основателю русского флота и действовать на глазах великого нашего монарха.

Следует ли мне, доблестные мои сподвижники, напоминать вам о священных ваших обязанностях! Вам ли, храбрые русские моряки, слушать увещание о том, чего ожидают от нас Государь и Отечество! Ваш долг начертан в сердцах ваших. Если кому из нас суждено принести в жертву жизнь свою, вспомним, что смерть есть удел каждого, а умереть за Веру, Царя и Отечество – награда избранникам Божиим. Не знаем, кому в предлежащих боях обречен тот или другой жребий, но твердо знаем то, что славный русский флаг не достанется врагам, и что всех нас ожидает торжество правды