Война - Всеволод Витальевич Вишневский

Цепь поравнялась с маршевиками. Батальонный с жалостью глядел на них.

— Отбились пока. А вы идите за винтовками. От отделенья по три человека.

Маршевики лежали не шевелясь.

— Ну, кто тут у вас есть? Взводный!

Из темноты раздался жалкий голос:

— Я-у.

— Пошлешь их, пока туман, вперед по три человека за винтовками.

— Слушаю, вашбродь.

— Прикажи: когда винтовки и патроны со своих брать будут, чтобы никто убитых не обшаривал.

— Слушаю, вашбродь…

Батальонный устало побрел в свою землянку.

План Гинденбурга окружить русскую армию в районе Вильно был сорван героическими усилиями русских войск.

***

В Ставку направлялись срочные, совершенно секретные, за особым шифром донесенья, содержание которых заключалось в том, что русские заводы не могут изготовлять винтовки в необходимом для действующей армии количестве:

«…Посему нормы изготовления винтовок не выполнены и впредь выполнены быть не смогут, что явствует из прилагаемых на рассмотрение отчетов. В последнее время норма изготовления винтовок не увеличилась, а снизилась против норм довоенного времени на шестьдесят — семьдесят процентов. В то же время убыль винтовок в боях такова, что даже полное выполнение довоенных норм ее покрыть не могло бы. Вследствие вышеизложенного на фронте создалось сугубо тяжелое положение: дело дошло до того, что новые пополнения отправляются в действующую армию не снабженные винтовками, то есть невооруженные.

В силу этих обстоятельств выдвигается на обсуждение проект об изъятии и сборе всех видов ружей из имеющихся в империи арсеналов, а также о возбуждении перед союзниками ходатайства о выполнении данного ими обязательства снабдить в кратчайший срок русскую армию необходимым количеством винтовок любого образца.

Касательно винтовочных патронов надлежит установить, что и по этому виду вооружения довоенная норма заводами не выполняется, ибо иссякают запасы пороха, что также вынуждает ходатайствовать перед союзниками о быстрейшем снабжении ими русской армии патронами в необходимом количестве. Касательно катастрофически малого количества орудий и главным образом снарядов уже неоднократно сообщалось; будут представлены дополнительные сведения.

Надлежит с похвалой отметить, что изготовление упряжи и седел для армии выполняется успешно».

После возбуждения соответствующих ходатайств перед союзниками, по прошествии срока, достаточного для того, чтобы отправить «в лучший мир» все очередные партии маршевых рот, пришло в ответ послание маршала Жоффра. В этом послании Жоффр передавал восхищение союзников доблестью русской армии, которая, невзирая на потерю значительной части территории (они надеются — временную), нашла в себе силы устоять перед новыми ударами превосходящих сил противника, чем в данный момент оказала громадную услугу общему делу союзников.

Касаясь в своем послании вопроса о данных союзниками обязательствах, маршал Жоффр любезно обещал запросить соответствующие фирмы о причинах невыполнения порученных им заказов на вооружение русских армий.

БУНТ

(Зима 1915 года)

VII

Человеческое отчаяние утопало в безразличии чужого города, и в злобе, ударяя камень стен, матросы возвращались на корабли. Их отпуск был, как всегда, краток, а служба в царском флоте была тяжела и скучна.

Пятнадцать месяцев подряд бездействовала на Балтийском море эскадра линейных кораблей русского императорского флота. В основу операций на Балтийском театре были положены начала стратегии оборонительной. Здесь операции флота в основном ограничивались активными действиями минных сил и подводных лодок, наносивших ощутимые удары германским военным кораблям и транспортам.

Эскадра линейных кораблей стояла в Гельсингфорсе. Снег падал на выкрашенные в белый цвет (чтобы сливались они цветом с белым покровом берега и моря) линейные корабли, и жизнь на кораблях текла согласно неизменного Морского устава и традиций, не поколебленных войной. Шли месяц за месяцем, как в 1912, 1913 и 1914 годах… Те же побудки, приборки, погрузки угля, учения.

Кубрики кораблей были забиты полуторным штатом команд военного времени, и ночи были нестерпимо удушливы. Ровный звенящий шум стоял в металлических коробках, наполненных жаром и гудением котлов, топки которых непрерывно принимали уголь.

Несмотря на то, что эскадра бездействовала, топливо по боевому положению шло в Гельсингфорс непрекращающимся потоком маршрутных поездов.

Маршрутные поезда с углем прибывали день и ночь. С кораблей день и ночь гоняли матросов на разгрузку угля. Они вяло брели под счет унтеров к поездам. Вздымались тучи угольной пыли, и всюду от нее снег делался черным. Люди работали медленно, выплевывая черную слюну на почерневший снег. Глаза их воспалялись и гноились. Зрение катастрофически ухудшалось.

Матросам было трудно работать оттого, что и рукава у кистей рук, и брюки у лодыжек, и вороты они туго стягивали веревками, тесемками и платками. Они делали это для того, чтоб хоть отчасти спасти свою кожу от проникновения разъедавшей ее угольной пыли. От нее быстро разрушались и легкие. Число больных росло, доходило до сотен.

Ночная смена бригады линейных кораблей вышла на очередную разгрузку угля.

Унтера по старой привычке искусственно веселыми голосами кричали ночной смене:

— Навались, ребята. Разом, разом! Все подчистую возьмем.

Но этот окрик, прежде неизменно действовавший и ускорявший работу, уже не подхлестывал матросов. Поток угля был безостановочным, и матросы не могли даже представить себе возможность своей победы над бесконечной вереницей вагонов, груженных углем. Горы угля уже высились в порту, заполняли вагоны, эстакады, площадки у складов, склады. В угле тонули заборчики, тумбы и даже фонари. Уголь засыпал всю территорию.

Ночная смена работала почти беззвучно; все делали одинаковые движения, иногда поглядывая на море, и тогда больные глаза, различали в ночной дали багровые пятна: это из труб кораблей вырывались огненные языки. Брикет выбрасывал пламя, и матросы вспоминали инструкции, предписывавшие им «неукоснительно ходить без факелов, кои могут открыть местонахождение эскадры противнику».

Крики унтеров учащались, стали грубее и злее — и матросы вынуждены были ускорить работу. Черная толпа, шумно дыша от утомления и глотая пыль, разгружала составы с углем. Желание закончить работу до срока и вырвать лишний час покоя и сна охватывало людей все сильнее. Несколько человек самовольно отлучились, чтобы узнать у железнодорожников, будет ли ночью доставлен новый уголь. Они вернулись радостные и сообщили о том, что новых поездов сегодня не будет — за Выборгом снежные заносы. Матросы разгорячились, увидя возможность пораньше уйти на отдых.

Разгрузка шла к концу. Приказания офицеров и унтеров, довольных неожиданным рвением ночной смены, звучали мягче, что удивило матросов, привыкших к неизменно грубым окрикам начальства. Работа вспыхнула и забурлила, людям хотелось кончить ее, добраться до койки и спать, спать…

Наконец был разгружен последний вагон, и, в ночи раздался ясный и кипящий крик «ура», не похожий на обычный казенный рев. Люди обрели радость. Они