Единственные - Ольга Вечная

Наши друзья ждут нас в боулинге. Том самом, в который я пыталась устроиться администратором, но мне отказали из-за отсутствия опыта. Больше по этому поводу я не переживаю. У меня есть работа.

— М-м-м? — переспрашивает Илья. — Прости, Полин, задумался. Ты не могла бы повторить?

— Я говорю, что Нине в следующие выходные исполняется годик, и я подумала о том, что, может, мы могли бы прийти на праздник. Она пригласила нас обоих. И для меня важно быть именно с тобой.

— А где будет вечеринка?

— Дома, — произношу ответ, уже зная, как Илья к этому отнесется.

Он отрицательно качает головой.

— Не расстраивайся, пожалуйста, — говорит мягко, но по тону я понимаю, что спорить бессмысленно. — Давай встретимся на нейтральной территории? Или пригласим Мию с Ниной на дачу в какой-то день. Как ты на это смотришь?

— Да, можно попробовать, — киваю я.

Сама прикусываю губу и опускаю глаза. Знала, что он так ответит, но на душе все равно тоскливо. Я… немного скучаю по прошлому. По своей комнате, отцу, сестре и даже по Насте. Печально, что моя жизнь сложилась таким образом и пришлось выбирать.

— Полин, мне жаль, если я испортил тебе настроение. Но я не поеду больше в тот дом. Постарайся меня понять.

Снова киваю. Иногда Илья бывает бескомпромиссен, а его мнение для меня слишком много значит, в том числе поэтому мой секрет уже целую неделю остается секретом.

— Я совсем не расстроилась. Без тебя я тоже не поеду.

— Да, хорошо. — Он не уговаривает передумать.

Вечер проходит нормально. Я играю, пью сок, болтаю с ребятами и их девушками, потихоньку набираясь смелости, чтобы позвонить сестре и сообщить неприятные новости. Украдкой наблюдаю за Яриком, на котором висит его подружка Марина. Она мне не нравится. Уж слишком сильно напоминает Владу, которая вовсе не плохая. Просто… очень легкая на подъем, наверное. Она ему совсем не пара.

— Я позвоню сестре, — говорю Илье, кивая на телефон.

Он смотрит на меня внимательно. Предполагаю, я все же выгляжу расстроенной. Праздник будет грандиозным, и это первый день рождения моей первой племянницы! Которую я, уж если совсем начистоту, полюбила всем сердцем. Мелкая разбойница с двумя жиденькими хвостиками. Да, она вряд ли поймет, что вечеринка в ее честь, но я бы хотела быть рядом. Глаза наполняются слезами, я быстро поднимаюсь на ноги, чтобы не раздражать Илью истерикой. Но он хватает меня за запястье.

— Полин, малышка, давай вечером еще раз поговорим на эту тему.

— Ты ведь все равно не пойдешь.

Он качает головой. Я улыбаюсь и, извинившись, выбираюсь из-за стола.

В боулинге очень шумно, играет музыка. Для того чтобы нормально поговорить по телефону, нужно покинуть зону отдыха. Что я и делаю. Двадцать дорожек! С ума сойти можно. Я иду мимо пьяных компаний, погруженная в мысли.

Уже почти выхожу из боулинга, как взрыв хохота привлекает мое внимание. Я машинально оборачиваюсь, мажу глазами по шумной незнакомой компании, а потом останавливаюсь как вкопанная. Взгляд совершенно случайно натыкается на человека, которого я два года пытаюсь стереть из памяти. Охранник тоже смотрит на меня внимательно, прищуривается. Узнал, конечно. Какие могут быть сомнения? Бывший полицейский никогда не забудет пигалицу, из-за которой его с позором выперли со службы, лишив звания.

Меня посещает жуткая мысль, что он шел за мной. Остановился, когда я обернулась. Сердце ухает вниз.

Я смотрю на него, а он улыбается! Мерзко так, страшно. Бросаю быстрый взгляд в глубь зала, но наша компания слишком далеко — они меня не видят. Спокойно, Полина, вокруг много людей. С тобой ничего не случится. Сую руку в сумку и шарю в поисках телефона.

Охранник неспешно направляется ко мне.

Да ладно! Только посмей подойти! Я бросаю на него предупреждающий взгляд, но что может сделать перепуганный до смерти олененок против взбесившегося медведя? Он так звал нас с Олесей и Викой. «Оленята».

Руки слабеют, сумка падает на пол, ее содержимое разлетается во все стороны. Я быстро приседаю, пытаюсь собрать вещи. Но он уже почти подошел.

Кошелек, документы, салфетки, губная помада…

Он близко.

Зеркальце, пудра, расческа.

Между нами два метра. Тяжелый ботинок наступает на розовый блеск для губ, отчего тот с треском лопается. Этот звук ледяным потом прокатывается вдоль позвоночника. Я хочу позвать Илью, хочу кричать, но голос куда-то пропадает. Да и не услышит он — вокруг музыка, столько громких голосов!

Тогда я хватаю сумку и пулей вылетаю из боулинга. За секунду достигаю туалета, запираюсь в кабинке, словно ее хлипкий замочек может помешать тому страшному человеку до меня добраться. Сердце колотится так, что перед глазами плывет. В тот раз отец выплатил моральную компенсацию этому полицейскому. Он поверил медведю, а не олененку.

Мне надо домой. Немедленно. Забыть обо всем. Илья не должен понять, что охранник — тот самый полицейский. Он может начать мстить. А я просто хочу уйти и забыть обо всем.

Заглядываю в сумочку, перетряхиваю ее десять раз и, к своему отчаянию, понимаю, что телефон, кажется, остался валяться на полу. Я не успела его поднять.

Прошу у одной из девушек, что моет руки перед зеркалом, позвонить. Хорошо, что номер Ильи знаю наизусть, но он не берет трубку. Не слышит. Наверное, играет.

Нужно просто подождать следующую посетительницу дамской комнаты и снова позвонить Илье. Или набраться смелости и выйти в коридор. Не поджидает же меня охранник у двери, право слово! Может, мне показалось, что он преследовал меня?

В какой-то момент дверь открывается, я с надеждой смотрю на дверной проем, но, к своему ужасу, вижу перед собой медведя.

— Это женский туалет, — говорю, глядя исподлобья.

— Ну, привет, олененок. Мир-то тесен, — улыбается он.

В крошечный тамбур заходит еще один охранник, мне незнакомый, но от этого не менее страшный.