Повелитель огня III - Алексис Опсокополос

угнанным в рабство. Всё, что сверху — роскошь. Для средневековья возможность жить не в страхе, что тебя завтра убьют прямо у тебя в доме, иметь этот самый дом и еду в достаточном количестве, чтобы прокормить семью — великое счастье. И это всё есть у моих мастеров-запасников. И вообще у всех жителей Севера. Конечно, развлечений у них маловато, но они находят, чем себя занять: у женатых по семь — десять детей.

— Это сильно, — сказал я, рассмеявшись.

— При моём бесплатном обеспечении лекарской помощью детская смертность здесь почти нулевая, — продолжил Николай. — Никто со стороны не приходит и не убивает, еды хватает, а предохраняться этих ребят никто не учил. Вот и живут большими семьями. Но это хорошо. Чем больше подданных, тем лучше. Север и в десять раз больше прокормит при правильном подходе. А чёрные братья защитят.

— С этим не поспоришь, — признал я.

Николай посмотрел на меня с лёгкой усмешкой и спросил:

— Есть ещё у тебя вопросы, почему многие рыжие так стремятся убежать на Север?

— Нет, — ответил я. — У меня другой вопрос появился: а на ком они женятся, если одни мужики на фабрике?

— Рыжих девочек рождается не меньше, чем мальчиков. Просто цеха разделены. Женщины работают отдельно. Здесь так принято.

Пока мы говорили, я замечал боковым зрением, как рыжие мастера-запасники один за другим завершали работу над шарами, после чего отдавали готовый запас помощнику, вытирали руки о полотенце, и уже через мгновение направлялись на обед. Всё происходило спокойно, размеренно, никто никуда не спешил, не суетился. Я снова поймал себя на мысли: как же круто здесь бывший директор советского завода всё организовал.

После осмотра фермы по производству запасов Владыка Севера хотел ещё показать, как живут его работники, как устроена молочная ферма неподалёку и даже рыбное хозяйство, но мы все понимали, что времени на это не хватит.

— Жаль, конечно, что не получилось тебе всего показать, — вздохнув, произнёс Николай, когда мы шли к повозке. — Как люди живут, что мы здесь ещё подняли за все эти годы.

В этот момент он уже окончательно превратился из грозного Владыки Севера в директора советского завода. Было видно, что ему очень хочется показать своё хозяйство тому, кто способен по-настоящему оценить, какой титанический труд был им проделан. И я прекрасно понимал, что этот бывший советский хозяйственник гордится своей рыбоводческой или молочной фермой не меньше, чем наводящими ужас на всё Девятикняжье чёрными братьями.

— Мне тоже жаль, что не успели, — сказал я. — Вижу, как тебе хочется всем этим похвастаться.

— Да не похвастаться, а просто показать, — возразил Николай, но тут же согласился: — Ну да, и похвастаться тоже. Потому что никто ведь здесь толком и не понимает, сколько я в это всё сил и труда вложил. Они же думают, что я какой-то сверхчеловек, и мне всё легко и просто даётся. А я сплю по три часа в сутки и сижу на магическом допинге, чтобы это всё успевать контролировать.

Он сказал это с такой досадой, что я просто не мог не пообещать, что посмотрю все его достижения.

— Давай, как я вернусь из Златояра, мы выберем день или даже два дня, и ты мне всё покажешь, — предложил я. — Мне самому интересно, как у тебя здесь всё устроено.

На том мы и договорились. Затем дошли до нашего экипажа, строго наказали Добрану, чтобы они с Желтком далеко от нас не отбегали по дороге, забрались в повозку и поехали в замок Владыки Севера.

Некоторое время мы ехали молча, затем я спросил:

— Где ты такое количество рыжих набрал?

— Первое время приходилось ловить и насильно привозить, — признался Николай. — Других вариантов не было. Но когда они видели, какие условия я им предлагаю, спасибо говорили. Про то, как рыжие живут у огневиков, все знают. Они же иногда убегают и потом рассказывают обо всём. А от меня за всё время ни один не ушёл. Ну а потом потихоньку с годами пошли слухи, что у Владыки Севера рыжим хорошо, народ сам начал приходить, многие детей привозят и оставляют.

— А если не рыжие приходят?

— Мы всех берём. Очень много народа отовсюду идёт на Север. И из Девятикняжья, и от поганых, которые на самом деле в массе своей нормальные люди, просто чуть более дикие в силу того, что им постоянно приходится от зверья отбиваться. И не только рыжие идут, обычные крестьяне тоже, разная беднота городская. Кто приходит работать и достойно жить, мы всем рады. А кто со злым умыслом, тех я одним касанием вычисляю и назад отправляю.

— А работы на всех хватает?

— Конечно. У меня почти все подданные работают в специальных совхозах, скот растят, лес заготавливают, сеют, пашут, молочное хозяйство у меня больше есть, почти завод, я тебе о нём уже говорил, две огромные рыбоводческие фермы. С рыбой тут проблемы: только в мелких реках и озёрцах её ловят. В крупных — водные ящеры, там к берегу лучше не подходить. А у меня пруды здоровые. Форель, осетры, ещё разная рыба попроще. Так что есть чем занять народ, есть куда пристроить. Опять же многие идут в чёрные братья. А чёрных братьев кормить нужно. В общем, Вовка, всё взаимосвязано, но вроде мы пока вывозим. Народ идёт толпами на Север.

— За такой социалкой, как у тебя, грех не прийти, — заметил я.

— Ну теперь ты, надеюсь, понимаешь, что я всё же не такое чудовище, как про меня говорят в южных княжествах? — усмехнувшись, спросил Николай.

— Я, если честно, вообще мало что про тебя слышал, — признался я. — В силу определённых причин. Я ж почти всё время в бегах был. А что говорят?

— Да всякое, но врут по большей части. Да, я строг. Но иначе здесь нельзя. Они же здесь все дикие. А ещё я половину самых жутких слухов про себя сам распространил. Пусть боятся, лишним не будет.

— А вот здесь я бы поспорил. Если бы меньше боялись, больше бы народу к тебе пришло.

— Больший поток я не переварю. Сейчас вот прям нормально. Каждый день приходят, и не по одному.

— А ты собираешься расширяться дальше? — спросил я. — Прирастать не людьми, а территориями?

— Пока смысла нет,