Семья волшебников. Том 4 - Александр Валентинович Рудазов

В конце концов, Кайкелона Чу создала свое ожерелье, будучи только магистром. Конечно, звания – это всего лишь звания, волшебники часто достигают пика уже годам к тридцати-сорока, и талантливый лиценциат порой может заткнуть за пояс профессора.

Но за что-то же Майно Дегатти выдали эту хракову премию Бриара!

– Вероника, сейчас предстоит работа долгая, кропотливая и скучная, – предупредил папа, наливая варево из котла в фиал. – И сделать ее должна ты.

Вероника серьезно кивнула. Конечно, ее должна сделать она, это же ее великий труд. Хотя хорошо, что папа помогает, с ним работа идет быстрее.

– Мы сформируем постоянные оболочки для глаз из драконьей чешуи. Я буду придавать им форму, а ты расписывай рунами. Вместо чернил используй зелье, а схематика приведена в книге. Постарайся ничего не перепутать.

Вероника гордо вскинула подбородок. В призывательных сетках она уже давно не путалась, не напутает и здесь. Просто аккуратно перенести значки из одного места в другое… да с таким даже Астрид справится!

Хотя плохой пример. Астрид справится с чем угодно. Она не раз подтверждала это словом и делом.

А Вероника, конечно, не Астрид, но с таким простым делом справилась. Она перерисовала на чешуйки уже хорошо знакомые ей руны (они все есть в книжке Фурундарока), и даже немножко добавила от себя, потому что если их станет больше, то это только лучше.

Каждая чешуйка, которую она отдавала папе, тут же изгибалась, меняла форму и нанизывалась на невидимую нить. Вероника не возражала, что эту часть делает папа, потому что, она, конечно, сможет и сама, вручную, но это будет гораздо дольше и труднее.

И, возможно, у нее не получится так красиво.

Или вообще не получится, ладно. Чешуйки довольно твердые. А Вероника умеет призывать всякое, но не умеет приказывать вещам изменяться. Это бытовая магия, тут папе помогает енот, и они вместе помогают Веронике.

– Теперь нам надо взять немного твоей крови, – сказал папа виновато. – Это обязательная часть, ежевичка. Ожерелье Друктара служит только своему создателю.

– Это неудобно, – задумалась Вероника, протягивая палец. – А вдруг я захочу его кому-нибудь передать?

– Может быть, поможет ритуал Кровного Родства, – поразмыслил папа. – Но только при передаче родственнику. Кровному.

– Ладно.

– Единственные, кому это ожерелье может быть полезно, кроме тебя – демоны, – наставительно сказал папа. – Поэтому никогда его им не отдавай. Отнять они не смогут.

– А зачем им оно? – не поняла Вероника. – Если служит только мне.

– Не знаю, – честно признался папа. – Но один очень сильный демон как-то хотел получить такое… у…

Папа замер и к чему-то прислушался. Поморщившись, он сказал:

– Неважно. Я… я не помню деталей.

– Ладно, – согласилась Вероника, капая кровью в котел.

Палец немножко заболел. Вероника смотрела, как бурлит зелье, как по зеленоватой поверхности растекаются красные завитки, и думала, что это очень красиво. Зелье будто пульсирует, от центра к краям расходятся круги, которые светятся все ярче… а потом свечение угасло.

Папа, все это время что-то бормотавший, удовлетворенно кивнул. На его виске выступила капля пота. Он перелил зелье в фиал и протянул Веронике пипетку.

– Заполняй чашечки, – велел он.

Вероника безропотно принялась наполнять изогнутые чешуйки. Как только зелье оказывалось внутри, туда сразу погружался глаз в квазиальной оболочке, сверху крышечкой надвигалась другая чешуйка – и оболочка исчезала.

– Рог единорога, чешуя дракона… – ворчал папа. – С такими ингредиентами и при нужных заклинаниях что угодно станет волшебным! Кстати, хорошо, что ты догадалась купить все это, а не призывать. Призванные ингредиенты не так эффективны.

– А… да, я догадалась, – отвела взгляд Вероника.

– Вообще, в создании эликсиров и артефактов не так уж важны конкретные вещества, – говорил папа наставительно. – Важно то, считаешь ли их важными ты сам. И если есть точный рецепт, ему надо следовать от и до, потому что если ты знаешь, что рецепт именно такой, и при этом знаешь, что ты его нарушил… ты сам же все и испортишь, н-да…

Вероника не слушала. Она зачарованно смотрела, как заключенные в сферы глаза Коргахадядеда оживают и светятся. Чешуйки белели, становились частично прозрачными, но все-таки не совсем, так что не было видно, что под ними – демонские глаза. Казалось, что это просто крупные жемчужины.

– А… а шоколадку когда будем добавлять? – спохватилась она.

– Шоколадку, – вспомнил и папа. – Да, и правда. Она есть в списке, но… ее нет в рецепте… а, вот, под звездочкой!.. да он издевается…

– Что там? – сунула нос в книгу Вероника.

В самом конце была приписка. Размашистым почерком великого волшебника Друктара говорилось: «Пока зелье остывает внутри сфер, у вас будет около двадцати минут, прежде чем ожерелье придет в рабочее состояние. Вы можете потратить их, чтобы выпить чаю с шоколадкой».

– Возмутительно, – опешила Вероника. – Он не указал в списке чай. У нас нет чая. Папа, у нас нет чая. Мама, у нас нет…

– Это необязательная часть, – успокоила ее мама. – Просто некоторые волшебники странные.

Но Вероника заупрямилась. Если есть рецепт, ему надо следовать неукоснительно. Раз уж он есть. Иначе в чем смысл? Если отступить хотя бы немного, рецепт не будет исполнен в точности. А если он не будет исполнен в точности, то все не так. Ее ожерелье будет… несовершенным. Просто… подобием. Жалким подобием. Худшим из существующих.

– О Кто-То-Там, хорошо, сейчас будет чай, – проворчал енот, ныряя в кошель.

Они успели. Ихалайнен приготовил все очень быстро – и следующие пятнадцать минут они пили чай с шоколадкой Бургужу. Не двадцать, к сожалению, но невозможно получить все, если ты не был готов. Это вина Друктара, который неточно изложил состав рецепта.

– Надеюсь, этого достаточно, – вздохнула Вероника.

– Ежевичка, ты съела больше всех шоколада, – сказала ей мама. – Конечно, достаточно.

Собственно, Вероника съела почти всю шоколадку. Мама и папа были не голодны, да и шоколад они не любят – они оба ее в этом заверили! – так что взяли всего по дольке.

– Ну хорошо, – благоговейно поднял ожерелье Друктара папа. – Это мой… то есть твой шедевр, Вероника. Ты сделала его сама… почти полностью.

Утверждение было спорным, но приятным. Вероника надела ожерелье и замерла, чуточку восхищенная самой собой.

Ладно, не чуточку. Очень восхищенная. Но это нескромно.

Она не замечала, как папа украдкой смахивает испарину со лба, а мама гладит его по плечу и прижимается щекой. Они на несколько секунд застыли, любуясь дочерью.

Сильно устал?

Очень. Маны потратил просто безумно.

Ее тратил не ты, а я.