Тайные информаторы Кремля. Очерки о советских разведчиках - Владимир Сергеевич Антонов

– В принципе я не возражаю, – ответил, нахмурившись, резидент. – Получите от него информацию и материалы. Мы их направим в Центр, а там – посмотрим.

Трудно приживался в Париже общительный «Твен» – душа любой компании, остроумный шутник и выдумщик. Он слабо знал язык, жена его, однокурсница по Московскому текстильному институту Глафира Михайловна, вообще не владела французским. Часто болели сыновья – Виктор и Илюша. В довершение ко всему, ему не нравилась чисто политическая тематика. Он явно не был в ней эрудитом, и это угнетало. «Твен» рвался в дело, настоящее, по его мнению, дело, когда результат можно было принести в руках в виде документа или замысловатой формулы и сказать радостно резиденту: «Смотрите, что я принес!»

Но шли недели, месяцы, а этого от него никто не требовал. Нужны были связи и информация чисто политического характера…

И вот однажды «Твен» не выдержал. Он хорошо проверился, нет ли за ним слежки, и позвонил своему другу-электронщику.

– Сема? Ты здесь! Какими судьбами? Давай встретимся и потолкуем. Хочешь, сегодня?

В тот вечер друзья долго сидели в уютном кафе за чашкой кофе. Одна чашка сменяла другую.

– Ты говоришь, кибернетике принадлежит будущее? – спрашивал Семен своего друга. – Ты уверен в этом?

– Конечно, как в самом себе, – отвечал француз. – У нас уже есть очень интересные разработки. Я привез их из Америки…

На следующий день «Твен» подробно доложил резиденту о своей инициативной встрече с французским инженером.

– Кибернетика, говоришь? – задумчиво произнес резидент. – А вот мы запросим Центр, что он думает по этому поводу? – И в Москву ушла телеграмма.

Ответ из Центра шел почему-то очень долго. Как будто его везли на перекладных по разбитой ухабистой дороге. В ответе говорилась, что кибернетика – лженаука, и что резидентуру специально толкают на ложный, антинаучный путь.

Но «Твен» не опустил руки. Он плодотворно вел оперативную работу, приобретя ряд ценных источников по линии научно-технической разведки. После возвращения в Москву из командировки в конце 1949 года в его оперативном деле появилась новая запись: «Во Франции оперработник пытался оживить работу по линии НТР: аэродинамика, физика, авиация. Любил работать с молодежью. С агентурой устанавливал не просто деловые, но душевные связи».

За выполнение специальных заданий советского правительства и проявленные при этом мужество и высокие профессиональные качества разведчика С.М. Семенов был награжден в 1944 году орденом Красной Звезды, а в 1949 году – орденом Трудового Красного Знамени.

В 1953 году начальник отделения подполковник Семенов был незаслуженно уволен из органов госбезопасности без пенсии. В то время в МГБ шла чистка от лиц еврейской национальности. Припомнили Семенову и его увлечение «лженаукой» кибернетикой. Не помог ему даже блестящий послужной список…

Свою новую жизнь «на гражданке» Семен Маркович начал с семьей в 14-метровой комнатке у Калужской заставы. Работы не было, и его никуда не принимали: увольнение из «органов» было равносильно приговору суда.

Однажды старый институтский друг, прослышав про беды Семена, предложил ему пойти поработать в котельную на текстильную фабрику, где он был техническим директором. Семенов согласился. Он вспомнил свою институтскую специальность инженера-энергетика. Работа в котельной давала скромный заработок, бесплатное тепло, и, самое главное, – время. Бывший разведчик начал делать переводы с английского.

Объем переводов, а значит, и гонорары, пришли далеко не сразу. Семен Маркович по неопытности совершил ошибку. Он сразу же взялся за художественную литературу. Его первая книга, изданная в Москве, называлась «Одинокое небо» – о военных летчиках в годы Второй мировой войны. Книга досталась Семенову ценой больших усилий и долгих бессонных ночей: художественная словесность не была его стихией. Он был прирожденным «технарем», но никак не лингвистом.

– Писателя из меня никогда не получится, и не убеждайте меня в обратном, – говорил он своим приятелям, собравшимся «на рюмку чая» по поводу выхода книги. – Я лучше попробую себя в технических переводах.

И действительно, дело пошло. Сначала издали переведенный и существенно переработанный Семеновым каталог какой-то зарубежной технической фирмы, затем вышел справочник по энергетике и, наконец, увидел свет учебник по той самой «лженауке», имя которой еще некоторое время назад произносилось почти шепотом: «кибернетика».

Денег в семье прибавилось, удалось вступить в жилищный кооператив и купить уютную, «дешевую», по нынешним временам, двухкомнатную квартиру. По иронии судьбы, Семеновы свили свое новое семейное гнездо в двух шагах от станции метро «Семеновская».

Первенец Семена Марковича, Илья, окончил институт и начал «лить монету» – работать инженером на Московском монетном дворе. На младшего – Виктора – обратил внимание известный театральный режиссер Юрий Любимов и пригласил в труппу Театра на Таганке.

Казалось бы, все хорошо и все встало на свои места.

– Семен, а почему бы тебе не написать письмо руководителям твоего старого ведомства и не попросить у них вполне заслуженную тобой пенсию? Времена произвола прошли. Чего стесняться? – часто спрашивали бывшего разведчика его близкие друзья. Но Семенов не хотел так поступать.

– Ты что, Ротшильд? – настаивали однокашники по институту.

И Семенов сдался. Сдался, пожалуй, первый раз в жизни. Он отправил письмо на Лубянку, в кадры КГБ. Месяца через три пришел официальный отказ. И тут Семен Маркович впервые ощутил боль в груди. Сердце!

В больнице добрые люди подсказали: «А ты напиши лично Андропову. Может быть, он поможет?»

И опять бывший разведчик скромно напомнил о себе, что так, мол, и так, долгие годы верой и правдой служил Отечеству, досрочно уволен и оставлен без пенсии.

Через некоторое время тяжелый пакет с пенсионными документами и удостоверением известил Семена Марковича, что ему установлена персональная пенсия республиканского значения.

Однако годы брали свое. Здоровье не улучшалось. Семен Маркович ушел из котельной и полностью переключился на технические переводы. Через некоторое время стал одним из лучших переводчиков Москвы. Но часто по ночам он думал о днях давно минувших, вспоминал детали операций, в которых когда-то принимал участие. Агентурная разведка была его истинным призванием.

Однажды Семенову позвонили домой из научно-технического отдела разведки и предложили встретиться для беседы. Семен Маркович всполошился.

– А зачем это вам? Я уже так далек от ваших забот… – и хотел было повесить трубку, но… Нахлынули воспоминания, и он согласился.

– Не помните ли вы господина В. – крупного американского ученого в области аэродинамики? – спросил сравнительно молодой, интеллигентного вида человек, одетый в добротный твидовый пиджак. – Он скоро приедет в Москву на международный конгресс. Между прочим, когда я был в тех краях, он несколько