Хрупкий побег - Кэтрин Коулс

сын вляпался, стоило бы научить его не лапать женщин, если они этого не хотят. Хотя, подозреваю, он все это дерьмо у тебя и перенял.

Лицо Боба побагровело, и он рванулся вперед:

— Не смей так со мной разговаривать, сопляк! Я тебе сейчас…

— Думаю, хватит, — вмешался Энсон и оттолкнул Боба назад. — На том здании камера. И если ты сделаешь хоть шаг — Трейс получит об этом подробный отчет.

Боб кипел от ярости, но Расс даже не шелохнулся. Он смотрел на меня с ненавистью.

— Камеры не всегда рядом, Малыш из коробки. Берегись.

43

Тея

Колокольчик звякнул, когда дверь в пекарню распахнулась, и я внутренне напряглась. Три последних дня мы работали как проклятые — с открытия до закрытия, без передышки. Только сегодня к обеду поток хоть немного схлынул. Если этот звон означал новую волну, я не была уверена, что справлюсь.

Но стоило мне увидеть фигуру в дверях — все напряжение тут же ушло, и из меня вырвался смех. На пороге стояла Лолли — с серебристыми волосами, собранными в два пучка по бокам головы, в чем-то, похожем на спортивную форму. На ней были тай-дай-леггинсы, ярко-красные кроссовки, а футболка гласила: «Заведующая Плантацией», с огромным листом марихуаны по центру.

— Лолли, ты шикарна, — сказала я, расплываясь в улыбке.

Она сделала круг, и браслеты на ее запястьях весело звякнули.

— Я такую же футболку подарила Роудс. Сказала, чтобы показала Данкану в питомнике. Идеальная униформа, по-моему.

Я едва сдержалась, чтобы снова не рассмеяться.

— И что он сказал?

Лолли нахмурилась.

— У него нет моего воображения.

Не сомневаюсь. Данкан, конечно, вполне сносный начальник, но я с трудом могла представить, как он превращает семейный питомник, который существует уже несколько поколений, в плантацию каннабиса.

— Его потеря.

— А любовь всей моей жизни тут? — раздался голос Уолтера, когда он вышел из кухни.

— Только не начинай, старый козел, — отозвалась Лолли.

Глаза Уолтера заискрились от веселья, он расплылся в улыбке:

— Может, я и стар, но ты заставляешь меня чувствовать себя подростком в разгаре гормонального шторма.

Щеки Лолли слегка порозовели.

— Не пытайся меня заболтать.

Уолтер прижал руку к сердцу, будто его ранили:

— Я только правду говорю, когда дело касается тебя.

— Ну-ну, — отмахнулась Лолли и подошла к витрине. — Устала я сегодня. У меня новая тренерша, мы сегодня качались по полной. Теперь мне нужна награда.

Но Уолтера это не остановило:

— Если бы ты согласилась стать моей, тренеры бы не понадобились. Я бы тебе таких тренировок дома устраивал…

— Уолтер! — пискнула Саттон, как раз появившись на нижней ступеньке лестницы.

Он только рассмеялся:

— Должен же я напомнить своей девочке, что еще не сдал.

— Попробуй, — сказала Лолли, грозно махнув пальцем.

— У каждого должна быть цель в жизни, — крикнул он ей вслед.

Саттон стояла в шоке:

— Мне что, вас теперь разводить?

— Можешь попробовать… — подмигнул Уолтер.

— На кухню! — приказала Саттон.

Уолтер, хихикая, скрылся за дверью.

— Однажды ты скажешь «да», Лолли!

— Вот еще. Кто он вообще такой? Я не из тех, кого можно приручить, — фыркнула Лолли.

Я едва удержалась от смеха:

— Хотя, может, сто́ит дать ему шанс?

Саттон взмахнула руками и уставилась на меня:

— Ты тоже? Что за повальное помешательство на сексе?

Мы с Лолли переглянулись.

— Засуха, сладенькая? — поинтересовалась Лолли.

Саттон облокотилась на стойку, будто все силы покинули ее:

— Тут, как в пустыне Сахара.

Улыбка Лолли растянулась до ушей, и она захлопала в ладоши, издав радостный писк, больше похожий на девчачий восторг, чем на голос бабушки:

— Нам срочно нужна девичья ночь! Нарядимся, пойдем в тот кантри-бар на шоссе. Ничего нет лучше ковбоя. Я могу сделать нам особенные мармеладки, чтобы…

— Нет! — одновременно воскликнули мы с Саттон.

Лолли нахмурилась:

— Вам обеим нужно немного расслабиться.

— Думаю, бокал вина — это мой максимум на сегодня, — пробормотала Саттон.

— Ну ладно. Но ковбоев мы все равно найдем, — заявила Лолли. — А теперь давай мне кекс с единорогом на вынос. У меня в три дня церемония солнца.

Я не стала спрашивать. Вполне возможно, что она собиралась танцевать голышом в саду, поклоняясь солнцу. Я взяла один из последних кексов и упаковала его.

— За мой счет.

Лолли взяла коробочку с широкой улыбкой:

— Баловница ты моя, девочка. На следующей неделе я тебе пряники принесу в ответ.

Помахав рукой, она направилась к двери.

— Ты же знаешь, что тебе нельзя есть ее пряники? — спросила Саттон.

— Знаю. Роудс как-то в колледже случайно съела один. Потом часами видела галлюцинации.

Саттон покачала головой:

— Наверное, эти сумасшествия и держат ее в форме.

— Наверное, — согласилась я, поворачиваясь к ней. Саттон только что забрала Люку из лагеря и устроила его наверху со снэком и каким-нибудь занятием, чтобы мы могли спокойно закончить день. Даже покрытая мукой, она выглядела красиво, но я заметила тени под глазами, которые не скрыла даже тональная основа. — Ты в порядке?

— А? — Она встрепенулась. — Ага. Все нормально.

Я услышала в ее голосе ложь.

— Саттон.

— Ничего серьезного. Просто мой бывший нашел мой новый номер. Вчера названивал.

Я напряглась. Я не знала, что между ними было, но ясно одно — она не хотела с ним общаться.

Лицо Саттон побледнело.

— Черт. Прости, Тея. Это не о том, что ты подумала. Он просто денег хотел. Надоедливый, но не опасный.

Но глядя на нее, я не была уверена, что она говорит все.

— Ты знаешь, что я всегда рядом, если захочешь поговорить.

Она улыбнулась, но с трудом.

— Спасибо. Но, знаешь, думаю, мне правда нужна эта девичья ночь. Немного танцев, парочка коктейлей... может, я даже вспомню, как это — флиртовать.

Наверное, это и правда то, чего ей не хватало. Она вкладывала всю себя в пекарню и заботу о Луке — у нее почти не оставалось времени на себя.

— Ладно. Мы это устроим. Но если Лолли предложит тебе мармеладку...

Саттон хихикнула:

— Просто скажи «нет».

— Золотая звездочка, — ответила я, улыбаясь.

Медленные кантри-аккорды внезапно сменились оглушающим хард-роком.

Саттон вздрогнула и побежала к музыкальному пульту. Быстро убавила громкость и вернула музыку на кантри.

— Простите! — крикнула она нашему единственному оставшемуся покупателю.

Женщина средних лет махнула рукой, собирая сумку:

— Ничего страшного. Эта техника всегда такая капризная.

Саттон рассмеялась:

— Клянусь, если есть способ что-то настроить неправильно — я его найду.

— Мы с вами одной крови, — подмигнула женщина.

Колокольчик снова зазвенел, и я скривилась, глянув на часы. Кто вообще заходит в заведение за две минуты до закрытия? Я повернулась, натянув дежурную улыбку, и застыла.