Щегол 1-11 - Василий Горъ

сбежать от злобной экспериментаторши. Поэтому и вызвали к себе девчонку чуть ли не раньше, чем ее «силуэт» выгрузился из автомобиля, спросили, как прошел день, и придумали по два-три уточняющих вопроса. Но ответ неприятно удивил. По крайней мере, меня:

— Честно говоря, отвратно: по моим ощущениям, во время просмотра видеозаписей вчерашних дуэлей и преподаватели, и школьники представили на месте Ремезовых не только себя, но и самых сильных Одаренных своих родов, убедились в том, что ни Бояре, ни Богатыри, ни Князи нам, Беркутовым-Туманным, не противники и… сообразили, что я, в общем-то, тоже Беркутова-Туманная. Вот и вели себя омерзительнее некуда — либо обходили стороной, либо заискивали. Впрочем, Лиза вела себя, как обычно, а на остальных мне и раньше было наплевать.

— Поэтому-то ты с нею и дружишь… — философски отметила Света и спросила, сдала ли Птичка тесты.

Та утвердительно кивнула:

— Да, конечно!

— Умничка! — похвалил ее я и задвинул куда подальше образы, невольно возникшие перед глазами. Но задать тот самый вопрос не успел:

— Кстати, эта дуэль состоялась очень вовремя: мне звонила Янка, дочка дядьки Назара, и поделилась неожиданной новостью. Оказывается, ее отец и старший брат его младшей жены собирались вынудить тебя подтвердить мое обручение со старшим внуком рода Ильиных, якобы состоявшееся несколько лет назад. Но вчера вечером Петр Валерьевич приехал к дядьке Назару и избил его до полусмерти за то, что тот из-за своей жадности чуть было не превратил Ильиных во врагов Стаи Кошмаров. И последнее: ухажерам, достававшим и меня, и Лизу, кажется, категорически запретили к нам приближаться. Но этот запрет почему-то спровоцировал обратную реакцию: да, парни не подходили, но на каждой перемене облизывали нас взглядами!

— Запретный плод сладок… — заключила моя благоверная, а я, наконец, задал тот самый вопрос. В шуточной форме:

— Раз вы стали пользоваться такой бешеной популярностью, значит, тебе сейчас не до рейдов, верно?

— Эти взгляды вызывали всего два желания — дать каждому по морде и как следует отмыться от взглядов! — фыркнула она. — А рейды со Стаей — это святое…

…Транспортник должен был вернуться в Липки к шестнадцати десяти, так что собираться начали сразу после обеда. Вернее, Птичка унеслась к себе и занялась этим делом с невероятным энтузиазмом, а мы подняли в «Орлан» рюкзаки и баулы с «лишними» продуктами, вернулись обратно и переоделись в «дорожную» одежду. К лифтовому холлу выдвинулись только после того, как увидели, что «силуэт» Полины стартует в его сторону, а Дайна сообщила мне-любимому, что девчушка уже готова.

Не успели дойти до гостиной, как верная помощница заговорила снова и настоятельно посоветовала не торопиться с отлетом, а Иришка, встретившая нас на пороге, заявила, что мы кое-что упустили, и продемонстрировала экран мобильного терминала с приличным списком вкусняшек, уже оплаченных и, вроде как, даже выехавших в сторону нашего поместья.

Появление пространственного кармана резко изменило мое отношение к такому понятию, как «полезный груз», поэтому я кинул взгляд на окошечко таймера, отсчитывавшего время до прибытия заказа, и счел, что восемнадцать минут ожидания — это не так много. Так что вытащил телефон, ткнул пальцем в пиктограмму «Паутинки» и вызвал к нам «сестренку». А минут через десять-двенадцать принял звонок целительницы, вслушался в ее голос и подобрался:

— Игнат Данилович, вы бы не могли приехать или прилететь в клинику буквально на полчасика?

Пообещал прилететь и отправил дам в квадрокоптер, а сам спустился на первый этаж и встретил фургончик службы доставки. Зато потом поднялся на крышу, взбежал по трапу в салон «Орлана», поставил коробку с «добычей» в уголок, плюхнулся в свое кресло и уставился в иллюминатор.

Перелет до центра не запомнил — бездумно смотрел на дома, улицы и парки, стремительно уносящиеся назад, и злился на интриганку, по каким-то причинам не объяснившую мне причину волнения Ксении Станиславовны. В памяти не отложился и переход к ее кабинету. Но уже по другой причине: я изучал под прозрением два незнакомых «силуэта»: очень сильного, но невысокого Боярина, судя по положению и чуть приглушенному «сиянию», пребывавшего в медикаментозном сне, и еще менее рослого Гридня, на магистральные каналы которого было страшно смотреть.

Ввалившись в приемную, остановился, набрал и отправил целительнице сообщение о том, что уже прилетел, вошел в кабинет и опустился в ближайшее кресло. А через несколько минут снова поднялся на ноги, помог примчавшейся женщине сесть напротив, вернулся на свое место и превратился в слух.

Она, осунувшаяся от усталости, облизала пересохшие губы и поймала мой взгляд:

— Игнат Данилович, в начале века я довольно тесно сотрудничала с родом Плещеевых — добытчиками-отшельниками, жившими и промышлявшими в самом южном и наименее востребованном Пятне Империи — Авачинском. Да-да, вы не ослышались — они и жили, и промышляли в Пятне. Чем и гордились. Оба ходока, с которыми я имела дело. Года три тому назад погиб первый. В позапрошлом перестал появляться и выходить на связь второй. А вчера утром сюда, в клинику, приехало двое мальчишек — семнадцатилетний Денис привез полумертвого четырнадцатилетнего родича Харитона…

Как я понял из дальнейшего рассказа, высокоранговое зверье понемногу отвоевывало земли и в Авачинском Пятне. Но еще в начале века Плещеевы считались одним из самых сильных родов добытчиков юга Империи, так что не напрягались от слова «вообще», то есть, жили в «семерке», добывали ядра по второй ранг включительно и в ус не дули. Потом начали хамить. Причем и в Большом Мире, и во время промысла. Из-за чего ввязались в межродовую войну со столичными коллегами, с треском проиграли и лишились поместья в «нулевке», а потом за один-единственный сезон потеряли обе элитные группы в попытке выполнить какой-то безумный заказ чуть ли не в третьем круге Кошмара. Последствия не заставили себя ждать: как только «элита» перестала выносить высокоранговое зверье, его стало больше, и оно принялось выносить самих Плещеевых. И, в конце концов, вынесло. Полностью. В первых числах мая — к поместью в «семерке», вроде как, вышли два леопарда то ли второго, то ли третьего Кошмарного ранга, каким-то навыком Земли разнесли мощный забор, разворотили срубы и порвали все живое.

Почти всё: Харитон, пытавшийся защитить женщин и детей, превращенный в мешок с дроблеными костями, но не добитый, как-то умудрился уронить себя в колодец. А его четвероюродный брат, кормивший остатки рода в одно лицо без малого полгода, в это время продавал добычу и закупал продовольствие в ближайшем форте.

Как Денис умудрился прокрасться мимо леопардов, вытащить родича из колодца, донести до границы «нулевки», чуть-чуть подлечить у дежурного целителя и доставить