Порядочный хаосит - Киная Форми

них стояла, уперев руки в бока, сердитая рыжеволосая девушка. У ее ног валялось пустое ведро. Я перевёл взгляд с ведра на её сапоги, зачем-то изучая их. Хорошие сапоги. Ветра, как болит голова!

Из сапог девушки торчали стройные ноги в темно-зеленых брюках, из них росло туловище, в такой же по цвету куртке с многочисленными карманами. Венчало это все симпатичное, в общем-то, лицо, которое разглядывало меня хмуро и, пожалуй, презрительно.

Ситуация складывалась явно не в мою пользу. Видимо, мне предстояло как-то оправдаться. В том, что я совершенно не помню. Ну, какой же позор! Я был готов проклясть себя смертным проклятием, лишь бы никогда больше не оказываться в такой вот идиотской ситуации. Впрочем, не в первый раз. Никаких вечеринок больше!

— Слушай, — начал я осторожно, — наверное, это не очень хорошо звучит, а выглядит еще хуже, но я совсем ничего не помню, — я изобразил обезоруживающую улыбку, надеясь, что язык при этом не вываливается из моего рта.

Девушка напротив выгнула бровь, давая мне понять, что улыбка не сработала.

— Это не потому что я тебя забыл или… — мне никогда не давалось красноречие до завтрака. — Что бы я ни делал накануне, это точно был не я. Я очень уважительно отношусь к девушкам, особенно таким хорошеньким… — бровь вернулась в хмурое положение. — Ко всем девушкам! — попытался я исправить положение. — Ты сейчас мне наверняка не веришь, но на самом деле, я совсем не такой, как мог показаться тебе вчера. Что бы я там ни говорил или делал, это делал за меня алкоголь.

Честно говоря, слова давались мне с большим трудом. Голова все еще гудела, а непрекращающаяся качка только усиливала рвотные позывы. Больше всего мне хотелось сейчас прикрыть глаза и ни о чем не думать, но передо мной возвышалась явно обиженная и возмущенная мною девушка. Учитывая ее методы пробуждения, игнорировать ее чувства не стоило.

— Послушай, — продолжил я с новым пылом, — если я тебя как-то обидел, или… — я поморщился, — сделал что-то дурное, я извиняюсь. Если я там, не знаю, грязно приставал, — я поморщился, — я искренне прошу прощения. Может тебя утешит, что сейчас мне так плохо, ты даже не представляешь себе, как!

Я горестно вздохнул: так жалко звучал мой лепет. Ветра, дайте мне сил пережить это позорище!

— Грязно приставал? — девушка наконец заговорила.

Ее голос поразил меня ясностью и какой-то даже солдатской резкостью. Каждый слог в фразе она будто выговаривала с отдельно — четко, быстро, немного нервно.

— Ко мне?

— Ну да, я подумал…

— Что?

— Что, может, я был чрезмерно настойчив, например или, наоборот бросил тебя посреди веселья…

Второе было очень в моем духе, кстати, я легко мог увлечься чем-то еще, вдохновлённый алкогольными парами.

— Настойчив?

Карие глаза напротив на миг округлились, в них мелькнуло понимание, тут же сменившееся новой порцией презрения. Я не успел сообразить, что происходит, как меня болезненно потрепали по щеке ладонью в перчатке. Болезненно — потому что камни внутри моего черепа от этого прикосновения снова пришли в движение.

— На этой вечеринке настойчивой была я, — сообщила мне девушка, снова дернув бровью. — Так что не воображай лишнего. Иди в свою каюту, Ройт Айнхейн, и приведи себя в порядок, мы на пути в Почерму.

Она указала мне на дверь, из которой я вышел, и скрылась за соседней дверью.

Зайдя в каюту, я машинально, морщась от боли, стянул промокшую рубашку, утёр ей лицо и волосы. Оглядевшись по сторонам, заметил увидел лежащую на столике около койки стопочку одежды; я взял новую рубашку и, стуча зубами, натянул её на себя. Погода, однако, не располагала к водным процедурам. Накинул сюртук, замотал шею шарфом и вылез наружу, морщась и пошатываясь. Где это я, всё же?

Вышел на палубу, огляделся. Я на каком-то длинном, длинном, длинном деревянном судне, довольно обшарпанном, его пустая палуба завалена каким-то сором вроде ошмётков коры. Каюта, из которой я вышел, располагается ближе к корме; впереди, на носу, другая маленькая пристройка. Между ними, на палубе, возвышается какая-то штука наподобие крана. Нет ни мачты, ни паруса, а небольшие облачка белого дыма, вырывавшиеся из пристройки на носу, не похожи на работу теплового двигателя. Как она вообще двигается? И да, я помнил, что такой корабль назывался баржа. Кой штиль понёс меня на эту баржу? И почему с девушкой?

Я растерянно пялился на бегущие за бортом тёмные речные волны. Я на барже. На барже. Куда я плыву? Девушка облила меня водой… и сказала, что мы на пути в Почерму. Почерма, Почерма… Воспоминания возвращались каким-то вихрем из мелькающих картинок. Бунт на пристани, Ногач, Золто, Чора… Всепроникающий ветер, никакой вечеринки не было! Эта девица напала на меня!

Понимание тут же привело меня в чувство. Даже головную боль сдуло прочь. Мне нужно было немедленно выяснить, что же на самом деле произошло со мной вчера,

— Это ты меня вырубила и похитила! Из-за тебя у меня так болит голова! — я распахнул дверь каюты, полный решимости и гнева. — Я пытался спасти Золто, а ты напала на меня посреди улицы! Какого штиля происходит?! Куда ты меня везешь? Где мои друзья?!

Я сжал кулаки. Теперь, когда я понял, что стыдиться нечего, меня затопила злость. Какая-то рыжая девица спутала все наши планы, да еще и настолько не вовремя.

— Меня зовут Лексина Дуайт, — моя похитительница сидела за небольшим столиком в углу каюты, — меня послали Архонты на твои поиски.

— Зачем? — это звучало так странно, что я растерялся.

— Затем, что ты исчез после суда, и твой отец вместе с другими членами совета сбились с ног, пытаясь понять, куда ты мог подеваться, — Лексина равнодушно пожала плечами.

— А бить меня было зачем? И где мы находимся?

— Не было времени объяснять. Приношу извинения. Тебе угрожала смертельная опасность, поэтому пришлось действовать быстро и решительно. Я нанесла точный и безопасный для здоровья удар. Мы на зафрахтованной мной грузовой барже, капитан которой не смог из-за стачки взять груз леса. Идём вниз по реке в Почерму, где мы пересядем на корабль до Тэшера.

Вот оно что. Я выдохнул и, подавив злость, кивнул. Агент Алых. Я редко мог понять ход их мыслей и обычно считал их необходимым злом. Тренированные, прошедшие десятки вливаний Алые, часто — из младших родов. Они были эффективными… и недалёкими. Надо же, баржа. Что ж, хорошо ещё, что я не трясусь в запряжённой волами повозке, замотанный в половик — для пущей безопасности.

— То есть, Архонты поняли, что совершили ошибку, осудив