Иван III Великий. Как Московское княжество превратилось в Россию - Валерий Евгеньевич Шамбаров

всех рязанцев было важно, чтобы Москва по-прежнему держала княжество под покровительством и защитой. Поэтому они заключили с московским государем новый договор. Иван Рязанский сохранял титул великого князя, у него осталось своё правительство, свои законы, жители княжества платили ему подати. Но от самостоятельности в международных делах он отказывался. Это и трудно было для юного Ивана с матерью. Отныне все переговоры с другими странами вело московское правительство, от имени Рязани заключало договоры. Но если у литовского короля или татарских ханов возникнут какие-то требования, претензии, придирки к Рязани, они должны были обращаться не к Ивану Рязанскому, а в Москву. А уж Иван Васильевич разберётся, княжество в обиду не даст. Таким образом Рязань становилась уже не самостоятельной, а частью Русской державы. Но разве это было плохо?

Защита Москвы спасала теперь и Пермский край от набегов соседей – вогуличей и остяков (манси и хантов). При появлении их отрядов воеводы Чердыни выводили гарнизон, организовывали ополчение пермяков. Незваных гостей прогоняли. Но всё равно они нападали непрестанно. В 1481 году их князь Аська собрал толпы воинов и осадил Чердынь. Взять город не смог, но в боях погиб князёк пермяков Михаил, немало других ополченцев и государевых ратников, вогуличи разграбили окрестные деревни.

Однако лето 1483 года на Руси выдалось спокойное, враги ниоткуда не угрожали, и Иван Васильевич послал войско навести порядок на далёкой восточной окраине. Командовать назначил воевод Ивана Травина и Фёдора Курбского. Ратники добрались до Пермского края и двинулись дальше, к Уральским горам. Перебрались через каменные кручи и вышли в Сибирь к реке Оби. Увидев большое войско, князьки вогуличей и остяков покорялись без боя. Приносили присягу подчиняться московскому государю, платили дань – шкурки пушных зверей. Некоторые созывали воинов, пробовали сражаться, но их легко раскидывали. Племена по Оби признали себя подданными Ивана Васильевича. Их строго предупредили, чтобы не смели больше трогать Пермь. Воеводы составили описания неведомых стран за Уралом. Собрали огромную дань и вернулись. Правда, Сибирь ещё не присоединили. Она лежала слишком далеко. Войско ушло, и местные племена остались жить сами по себе. Но вести себя стали более миролюбиво – запомнили, что за нападения может быть наказание.

Иван Васильевич взялся укреплять и западные границы. Раньше Новгород торговал и богател самостоятельно. Государь решил превратить его в торговый центр всей Руси. Из Новгорода открывались дороги и в Прибалтику, и в другие страны через Балтийское море. Но такой важный центр надо было и защищать как следует. А стены и башни новгородского «детинца», главной крепости, давно уже никто не ремонтировал. Они разрушались от времени, пострадали от пожаров, от пушек Фиораванти во время осады. Великий князь повелел строить новую крепость.

Хотя в городе ещё оставались и изменники, и заговорщики, и агенты Казимира. Кого-то простили. Других при расследовании не разоблачили, прикинулись невиновными. Они тут же стали затевать новую смуту. Распускали слухи: великий князь строит собственный замок, будет сидеть там, а новгородцев превратит в невольников. Подстрекали купцов: – до сих пор только вы прибыли получали, а сейчас понаедут московские конкуренты. Из Москвы прислали и нового архиепископа Сергия вместо арестованного Феофила. Но злоумышленники натравливали на него людей: он не новгородец, его выбирали не в Новгороде, нельзя его признавать.

К новому архиепископу не ходили на службы, устраивали против него всякие хулиганства. Довели пожилого Сергия до тяжёлой нервной болезни. Строительные работы смутьяны срывали, всячески мешали им. А сами, как обычно, отправили делегатов к Казимиру. Объясняли, когда вырастет новая мощная крепость, литовцам ох как нелегко будет её отобрать. Пускай поспешат сейчас, присылают армию. Но большинство жителей Новгорода ничего плохого от Ивана Васильевича не видели, только хорошее. Сообщили о новом заговоре. А великий князь раздуть мятеж не позволил. Главных смутьянов было не так уж много, человек тридцать бояр и купцов. Их взяли и рассадили по тюрьмам. Ненадёжных оказалось гораздо больше – тех, кто поверил им, помогал Сергия травить, на стройке вредить. Государь тысячу таких ненадёжных просто переселил в другие города. Их не обидели, предоставили заниматься привычными делами. Если купцы – торгуйте, если мастеровые – работайте. Но осознавайте, что страна у нас одна. И новгородцы не какие-то особенные – а все мы русские.

Больного Сергия перевели в Троице-Сергиев монастырь, лечиться и спокойно молиться. На его место поставили Геннадия. Он до этого был настоятелем Чудова монастыря в Кремле, был верным государю, твёрдым в православии и строгим – взялся наводить порядок в здешних церквях. А новгородский «детинец» достроили. И все сплетни, что там будет сидеть начальство, оказались враньём. В крепости вообще не было внутреннего замка, чтобы начальство укрывалось в нём от восставших горожан. Она предназначалась для всех жителей, защищать их от врагов. Это тот самый «детинец», который и сейчас туристы могут увидеть в Новгороде.

Иван Васильевич не забывал и собственную столицу. Когда Фиораванти возвёл великолепный Успенский собор, то по сравнению с ним остальные здания стали смотреться тускло и неприглядно. Государь взялся перестраивать весь Московский Кремль. Правда, Фиораванти уже мало участвовал в этих работах. Великий князь оценил его способности в другой области. Итальянец стал заведовать всей русской артиллерией. Под его руководством в Москве организовали Пушечный двор. Это был артиллерийский завод – такого ещё не было ни в одном государстве. Там отливались самые современные бронзовые орудия. Их испытывали на особом полигоне, и Фиораванти со своими талантами придумывал всякие усовершенствования, чтобы они были надёжнее, стреляли точнее и дальше. Мастер и в походах сопровождал государя, командовал артиллерией.

Но сСлава о Москве всё шире расходилась за границей. После победы над Ахматом уже никто не мог презрительно сказать, что русские – всего лишь подданные и рабы ордынских ханов. А европейские мастера узнавали, как хорошо можно заработать в нашей стране. Вслед за Фиораванти наниматься на службу к великому князю потянулись другие специалисты – архитекторы, оружейники, художники, врачи. А Иван Васильевич интересовался зарубежными новинками. Считал нужным перенимать полезное. Если мастер был действительно ценным, не скупился на деньги. Но государь собирал и лучших русских мастеров. Пусть трудятся вместе с иностранцами, научатся их секретам.

Иконостас для нового Успенского собора взялся оборудовать ростовский епископ Вассиан. Он у себя в Ростове видел иконы, созданные ещё малоизвестным русским мастером Дионисием. Иван Васильевич после стояния Стояния на Угре заехал помолиться в Пафнутьево-Боровский монастырь и тоже обратил внимание на росписи Дионисия. Его и пригласили писать иконы для главного собора страны – и не ошиблись. Вскоре Дионисий прославился как лучший художник на