Русская революция. Книга 3. Россия под большевиками. 1918—1924 - Ричард Эдгар Пайпс

повлияло на ленинский образ мысли: это оказалось его первым прямым столкновением с силами европейского национализма, и он вышел из него побежденным. Его потрясло, что польские «массы» не поднялись на подмогу его армии. Вместо ограниченного сопротивления польских «белогвардейцев» неудачливым освободителям пришлось столкнуться с отпором сплоченной польской нации. «В Красной Армии поляки видели врагов, а не братьев и освободителей, — жаловался Ленин Кларе Цеткин. — Они чувствовали, думали и действовали не социальным, революционным образом, но как националисты, как империалисты. Революция в Польше, на которую мы рассчитывали, не произошла. Рабочие и крестьяне, обманутые приспешниками Пилсудского и Дашинского, защищали своего классового врага, позволили нашим храбрым красным солдатам голодать, устраивали на них засады и забивали до смерти»[108]. Этот опыт излечил Ленина от ложного убеждения, будто раздувание классового антагонизма, столь успешное в России, всегда и везде станет побеждать националистические настроения. Он потерял охоту посылать Красную Армию сражаться на чужую территорию. Чан Кайши, посетивший Москву в 1923 г. как представитель Гоминьдана, в то время выступавшего заодно с коммунистами, услышал от Троцкого: «После войны с Польшей в 1920 г. Ленин издал новые директивы относительно политики мировой революции. В них говорится, что Советская Россия должна оказывать безусловную моральную и материальную помощь колониям и протекторатам в их революционной войне против капиталистического империализма, но никогда не должна посылать советские войска для прямого участия с тем, чтобы избежать осложнений для Советской России во время революций в различных странах, происходящих по причине [национализма]»{649}.

* * *

Как только закрылся Второй конгресс Коминтерна, ИККИ принялся исполнять его директивы. Теперь Западная Европа стала свидетельницей последовательности событий, разваливших за двадцать лет до того единую российскую социал-демократию.

Итальянская социалистическая партия оказалась единственной в Европе, посетившей Второй конгресс коммунистов. Она была настоящей массовой организацией, в которой преобладали антиреформисты. В 1919 г. она раскололась на про- и антикоминтерновскую фракции. Большинство, возглавляемое Г.М.Серрати, проголосовало за объединение с Коминтерном: таким образом, ИСП стала первой зарубежной соцпартией, вошедшей в новый Интернационал. Меньшинство под предводительством Филиппе Турати выступило против этого решения, однако ради поддержания социалистического единства подчинилось ему. В результате реформисты не были изгнаны и остались в ИСП. Ленин нашел подобную терпимость недопустимой и настаивал на том, чтобы фракцию Турати изгнали из партии. Когда Серрати отказался подчиниться этому требованию, он стал объектом развязанной Коминтерном злобной клеветнической кампании, ему предъявлялись совершенно безосновательные обвинения во взяточничестве. Травля закончилась изгнанием Серрати из Коминтерна{650}. Затем ультрарадикальное меньшинство ИСП подчинилось желаниям Москвы и отделилось, сформировав Итальянскую коммунистическую партию. На парламентских выборах, состоявшихся несколькими месяцами позже, она получила всего одну десятую голосов, отданных за социалистов. Итальянские социалисты продолжали, несмотря на гнусное обхождение, считать себя коммунистами и проповедовать солидарность с Коминтерном. Тем не менее форсированный Москвой раскол ИСП значительно ослабил ее и позволил Муссолини захватить власть, что произошло в 1922 г.

Французская социалистическая партия проголосовала в декабре 1920 г. в пропорции три к одному за вступление в Коминтерн. Такой триумф позволил коммунистам взять под контроль орган партии газету «Юманите». Большинство — 160 000 членов — объявили себя коммунистической партией; побежденное меньшинство оставило за собой название социалистической.

В Германии прокоммунистически настроенные деятели сконцентрировались в Независимой социал-демократической партии Германии (НСДП), основанной в апреле 1917 г. социалистами — противниками войны. Радикальная группировка в партии выделилась под именем Союза Спартака. После подписания перемирия с Антантой НСДП получила значительную поддержку населения. В марте 1919 г. она выступила с предложением установить в Германии правительство советского типа и «диктатуру пролетариата», что превращало ее в коммунистическую партию во всем, кроме названия. Лидеры НСДП изъявили готовность вступить в Коминтерн, однако столкнулись с трудностями при попытке убедить рядовых членов партии принять 21 ленинский «пункт». На выборах в июне 1920 г. НСДП получила 81 место в парламенте, ненамного меньше, чем Социал-демократическая партия, у которой оказалось 113 мест, вследствие чего она стала второй по величине фракцией в Рейхстаге. Коммунистическая партия (новое название Союза Спартака) получила только 2 из депутатских 462 мест{651}. НСДП предприняла окончательную попытку проголосовать по 21 пункту условий вступления в Коминтерн в октябре 1920 г. во время конгресса в Галле, где Зиновьев разразился страстной четырехчасовой речью. Несмотря на предостережения меньшевика Л.Мартова, делегаты приняли решение согласиться на 21 пункт и были приняты в Коминтерн 236 голосами против 156. Из 800 000 тогдашних членов НСДП 300 000 вошли в германскую компартию, 300 000 остались в НСДП, а 200 000 оставили социалистическую партийную деятельность{652}. В результате голосования на конгрессе в Галле произошел раскол партии, которая, казалось, вскоре станет самой крупной в Германии. НСДП была сокрушена, зато Ленин добился своего. Объединенная коммунистическая партия Германии, возникшая от слияния Коммунистической партии и отколовшейся от НСДП фракции, стала членом и агентом Коминтерна в своей стране. В ней было примерно 350 000 членов — она являлась одной из самых многочисленных компартий вне Советской России.

Когда в марте 1921 г. Советское правительство вступило в кризис в связи с повсеместными крестьянскими восстаниями и мятежом на военно-морской базе в Кронштадте, оно решило, что революция в Германии могла бы помочь ему справиться с внутренними волнениями. Не обращая внимания на предостережения со стороны лидеров немецкой компартии, включая Пауля Леви и Клару Цеткин, оно приказало начать путч. Рабочие Германии не поднялись по призыву, восстание было быстро подавлено{653}. В результате количество членов в немецкой компартии упало почти в два раза — до 180 000 человек{654}. Несмотря на то что сделанные им предупреждения оказались уместными, Пауль Леви был изгнан из партии и из Коминтерна.

Сформированная в январе 1921 г. из небольших разобщенных радикальных групп, куда входили в основном представители интеллигенции и небольшое число шотландских рабочих, Коммунистическая партия Британии к 1922 г. насчитывала всего 2300 членов. Несколько более многочисленной была Независимая лейбористская партия, где в 1919 г. насчитывалось 45 000 человек, но она, хотя и сочувствовала Коминтерну, отказалась в него вступить. Ленин принял решение, что британские коммунисты добьются большего, если вступят в Лейбористскую партию и станут вести в ней подрывную деятельность изнутри. Он продолжал настаивать на данной стратегии даже несмотря на откровенное недоброжелательство лейбористов — в 1920 г. оно послужило причиной того, что предложение о вступлении в Третий Интернационал было забаллотировано у них почти 3 000 000 голосов против 225 000{655}. Ленин приказал британским коммунистам подать заявление о вступлении в эту партию, и они проделали это, идя против собственной воли, с тем только, чтобы встретить резкий