Пепел перемен, Том 7: Цена власти - Илья Витальевич Карпов

Эдвальд обернулся через плечо.

— Так его называют в Ригене, — поспешил пояснить книжник. — Там он известен лучше. Симптомы совпадают в точности. Кашель, удушье и…

— Не нужно, — оборвал король. — Я видел это собственными глазами. Это всё, что ты хотел сообщить?

— Нет, ваше величество. Есть ещё кое-что, что вам стоит знать. Противоядием для этого яда является сладкое вино. Очень сладкое. Такое же, как…

— Как церковное вино, — закончил фразу Эдвальд.

— Верно. Лорд Раурлинг, да упокоят боги его душу, не любил вин, а к сладким винам испытывал истинное отвращение. Однако из уважения к вашему величеству, он не решился нарушить традицию и попросил заменить напиток на сухое вино. Отравитель, несомненно, знал о предпочтениях хранителя клинка. Либо имел знакомство с тем, кому это известно.

Эдвальд молчал. Верховный книжник выждал паузу, чтобы ненароком не перебить его величество, и добавил:

— Смею предположить также, что отравлено было не вино, а сами кубки ещё в замке. Злодей не мог знать, какой именно из них достанется лорду Раурлингу, поэтому отравил их все, зная, что сработает лишь тот, в который нальют сухое вино вместо сладкого. Признаться, я ощутил першение в горле после первого же глотка, но я слишком редко пью вино, чтобы придать этому значение.

Король продолжал молчать, и верховный книжник добавил:

— Можно было бы предположить, что… кхм… кубки отравили уже в Храме, но допустить, чтобы служитель богов взял на душу подобный грех…

— Это ещё предстоит выяснить, — наконец, сказал король и снова отвернулся к кроваво-красному закату. — Я недостаточно рьяно вычистил семена неверности, и вот одно из них дало всходы. Ступай. Я услышал достаточно.

Эдвальду не пришлось надолго оставаться в одиночестве. Вскоре в кабинет явился Отис из Одерхолда, верховный маг.

— Ваше величество, — начал он, — у меня донесение насчёт Ока короля.

— Говори, — процедил Эдвальд, не оборачиваясь.

— Разведчики подтвердили взрыв. Но человек, которого вы просили выделить, к сожалению, не вернулся. Полагаю, он погиб, выполняя приказ. Последний из магов огня, что был в нашем распоряжении.

— Аккантиец-командир мёртв?

Отис медлил с ответом.

— К сожалению, нет, — выдохнул он, наконец. — Эмилио Сфорца разместил своё шатёр в крепости, но в момент взрыва его самого там не было. Он будто предвидел…

— Я не верю в предвидение, — ледяным голосом проговорил Эдвальд. — Случайная догадка. Или же ему донесли и отправленный вами человек оказался предателем. В любом случае, с приказом он не справился, поэтому его брат останется под стражей. Это всё?

— Нет, ваше величество. Я хотел поговорить о магах, которых обучаю. Дело в том, что они… Как бы выразиться… Вряд ли смогут кого-то убить.

— Они слабы?

— Вовсе нет. Некоторые даже очень способные, но… Мы тренировались на мишенях и проблем не было, но когда я поставил их парами, то увидел, что они не сражаются в полную силу. В Академии из нас делали боевых магов не торопясь, чтобы мы не боялись применять наши силы против людей, но и не стремились делать это при любом удобном случае. Однако за те сроки, что вы отвели…

— Сроки достаточны. Новобранцев обучают и быстрее.

— Но ведь колоть копьём совсем не то же самое, что…

— Пусть тренируются на людях, — сказал король.

Отис снова замолчал.

— Простите, ваше величество?

— В городских темницах достаточно преступников, чтобы ваши подопечные отточили боевые навыки. Заодно можете наказать брата вашего неудачливого лазутчика.

— Не уверен, что им такое подойдёт…

— Какой прок от меча без клинка? От оружия, которое не может никого убить? Уговаривай их, угрожай, трави собаками — делай что угодно, но мне нужны боевые маги. Я рассчитываю на тебя, Отис.

Верховный маг покинул кабинет, не сказав ни слова.

Эдвальд простоял у окна весь вечер, наблюдая за наступлением темноты. Город уже рассыпался сотнями огоньков, когда слуга сообщил, что короля ожидают в темнице.

В душе вспыхнула неожиданная надежда. Вдруг священник-чудотворец всё же сумел пробудить жизнь в лорде Раурлинге…

Но нет. Спустившись в подземелье, он встретил лишь мастера Уоллеса, который пригласил его в пыточную. Там его ждал сир Гильям, а подле него на столе лежало окровавленное и грязное тело в чёрном бархатном камзоле с вышитым золотой нитью драконом. Эдвальд похолодел.

— На карету напали оборванцы, — проговорил командующий гвардией. — Выкрикивали что-то про самозванца, должно быть, решили, что в карете вы. К слову, одного из них доставили в замок, так что скоро мастер Уоллес скажет наверняка. Мы с железными братьями отбились, но ублюдки швырнули в окно факел. Мальчишка испугался и убежал. Королева не пострадала.

Эдвальд глядел на мёртвое тело. Маленький рост, светлые волосы. Он догадывался, чем кончится рассказ сира Гильяма.

— Я прочесал полгорода, нашёл его неподалёку от Висельной, — продолжал тот. — Местные говорят, мальчишка бежал сломя голову, тут за ним собачья свора и погналась. Споткнулся, упал — и всё, разорвали. Горло, лицо… Когда я его нашёл, свиньи успели отъесть руки и ноги, глядите.

Действительно, у тела недоставало кистей и ступней, а лицо, хоть и было изуродовано до неузнаваемости, будто бы сохранило знакомые черты. Делвин Рейнар, наследный лорд Драконьей долины, был мёртв.

Король покидал темницу будто в тумане, а добравшись до покоев, велел оставить его одного. Он отказался от ужина и вина, отказался идти в опочивальню королевы. Вместо этого он сел на край кровати и уставился в стену.

Стены королевских покоев были завешаны алой тканью с золотыми узорами. Цвета королей, цвета дома Одерингов, цвета власти и крови, пролитой ради неё. Эдвальд прикрыл глаза и события минувшего дня проносились перед глазами вереницей, одно за другим, складываясь в жуткую бесконечную карусель.

Едва оказавшись на вершине трумфа, он тут же рухнул в глубочайшую бездну. Делвин Рейнар потерян, а попытку выдать за него другого мальчишку обитатели Пламенного замка тут же разоблачат. Они видели его лицо, они помнили его. Кондотьер Сфорца жив и ведёт многотысячное войско под стены города, а хранитель клинка, чьё тактическое мастерство должно было противостоять аккантийцу, вероломно отравлен.

Джеррод… Семь лет назад после коронации он сказал, что присоединился к восстанию, потому что увидел в Эдвальде настоящего короля. Достойного, справедливого, сильного. Того, кому он с лёгким сердцем вверил