Высматривая путь. Том I - John Lemon

вот это и приложи ей на низ живота. Посчитай десять раз по десять и убери. Пока девушка твоя будет лежать с компрессом, возьми вот этот сбор, — ткнула пальцем в мешочек, — и залей его горячей водой. Пусть настоится ночь. Здесь перечный горец и сирень. С утра ей дашь ложку отвара. И давать этот отвар три раза в день на голодный желудок в течение недели. А вот это, — девушка теперь ткнула на склянку, — настойка полыни. Очень сильная. Снимет боль, если есть жар, и его снимет, успокоит. Дай ей ложку сейчас и ложку с утра вместе с отваром. Понял?

— Понял, госпожа! Еще как понял!

— А теперь давай кошель, — в ее руку тут же лег и в самом деле довольно увесистый кошель.

— Здесь триста крон.

— Многовато, Милош! Ты что?

— Это вам за Миросю. Приданое ее мать собрала. Померла бы, ей оно уж точно не понадобилось бы.

— Это много, — резко ответила Фредерика. Развязав мешочек, девушка отсчитала сто монет в свой передник, а остальное всучила обратно юноше, — пусть на свадьбу останутся. Если она выживет, конечно.

— Выживает, милсдарыня! Точно выживет! Я все сделаю, как вы наказали. Вот все-все!

— Иди уже.

— Пусть Мелитэле хранит вас, госпожа. Деток вам подарит и мужа хорошего, — кланяясь, попятился юноша.

Махнув рукой, Дера поспешила скрыться за дверью. С одной стороны, было радостно, что удалось так хорошо подзаработать, а с другой — с ужасом представлялось, что теперь весь хутор, а того и гляди еще и Карстен будут приходить сюда за «травками какими-нибудь».

Добравшись до своей комнаты, девушка торопливо разворошила кровать и засунула руку в набитый сеном матрас. Оттуда она достала небольшой сундучок, открыла его тем же ключом, что и сундук под кроватью, и, отсчитав ровно пятьдесят монет, спрятала обратно. Знать не знала для чего, но позволить себе жить без сбережений не могла. Вдруг война и до их глуши доберется, и тогда нужно будет бежать. А куда бежать без кроны за душой? Вздохнув, девушка осела на пол, уложив сундучок на колени.

С одной стороны, от кметов беды ждать не приходилось. Захаживали себе иногда, не надоедали, что-то более уникальное, чем собачья петрушка, не просили. Но тут совсем другое. У девушки жизнь на волоске. И, судя по словам Милоша, она и впрямь еле дышала. А если не подействуют ее травы? А если наоборот — добьют несчастную? Поджав губы, Дера внезапно, даже для самой себя, тихо всхлипнула. Черт ее дернул заниматься самодеятельностью. Разбудила бы Отто. Он такие дела быстро решал. Всегда знает, какая травка нужна и для чего. А она же что? Недоделанная алхимичка, которая даже и академию не закончила. А тут еще и врачевать взялась. То ли ведомая жадностью, то ли самоуверенность взыграла, то ли обращения «милсдарыня» и «госпожа травница» вскружили голову.

Сделав несколько вдохов, Фредерика попыталась успокоиться и взять себя в руки. Чистотел сам себя не переберет, а коренья чемерицы долго лежать не будут. Сохнуть начнут раньше положенного. Поспешно спрятав сундучок на место и уложив постель так, чтобы ничего не привлекало внимания, девушка поспешно покинула комнату, возвращаясь к работе.

* * *

— Милсдарь ведьмак! — послышался тонкий девичий голос за дверью, — милсдарь ведьмак!

— Да? — буркнул мужчина, разваливший в деревянной бадье для купания.

— Завтрак уже на столе. Ждем вас!

— Спасибо.

— На здоровье, милсдарь.

Он услышал, как тихие и торопливые девичьи шаги утихли, а после, крепко потянувшись, раскинул руки в стороны, перевалив их за борта. Бадья сама была большой и небольшой одновременно. Может быть, эта самая помощница корчмаря влезла бы в нее без труда, да еще и умудрилась бы окунуться с головой, а для него — массивного, широкоплечего и относительно высокого — места с трудом хватало. Приходилось ноги в коленях сгибать или совсем выставлять наружу, перекидывая за борта на манер рук. Но, тем не менее, вода была теплая, запах мыла, ромашки и лаванды успокаивал, а тонкие девичьи голоски под окном приятно ласкали слух. Так можно было и весь день пролежать, но все же меч сам себя не заточит, провизия сама себя не купит, да и проверить, как там конь, тоже не мешало бы.

Мужчина еще раз блаженно потянулся, размяв чуть затекшие мышцы плеч и спины, и неторопливо выбрался из бадьи, при этом чуть расплескав на пол мыльную воду. Обмотавшись чистой белой тканью, он прошлепал в сторону столика, на котором стояли зеркало и уже наполненный прохладной водой таз. Он не помнил, как вчера оказался в комнате. Уже на подходе к корчме решил не есть и не пить, а просто завалиться спать. Что, собственно говоря, и сделал, даже не удосужившись снять куртку и штаны. Разве что сапоги с ног стянул, но уже лежа на животе и подтягивая под щеку мягкую подушку. Проснулся ведьмак на рассвете, впрочем, как и всегда. Разделся, попросил свежей воды, сам нагрел ее и залез в бадью — откисать. Откисал он несколько часов, время от времени подогревая водицу знаком, который не любил больше всего и которому учился ему дольше остальных. За годы борьбы с ним ведьмак понял, что если уверенно контролировать поток и не терять концентрации, можно не рассыпать искры и языки пламени во все стороны, а медленно и уверенно посылать горячие волны рукой. Очень полезное свойство Игни. Особенно в быту: чтобы подогреть воду в бадье или в глиняной чашке. Только в реке не стоит пробовать это делать. Однажды он решил попытать удачу в этом заведомо провальном деле, но лишь рыбу поубивал, а воду так и не нагрел как нужно. Ну зато ужином обзавелся и рыбы запеченной наелся на десять лет вперед. При помощи Игни можно даже обед себе разогреть, если тарелка достаточно толстая. Просто зафиксировать над рукой, которая складывает знак, и стараться держать контроль. Сложно? Да. Но выполнимо.

Наклонившись, мужчина уперся одной рукой в столик, а второй поводил по щекам, внимательно рассматривая свою физиономию в зеркале. Выглядел он, надо признать, так себе. Впрочем, это более чем нормально для него. Только шрам на правой стороне посинел чуть сильнее обычного. Он в принципе стал подмечать, что это частое явление после использования эликсиров. Возможно, старик Весемир был прав, и у его увечья, в самом деле, магическая природа. А возможно, он просто внезапно стал слишком мнительным и внимательным к своему лицу. Забавно. Раньше он и брился-то не так часто, а теперь чуть ли не каждый день старается следить за отрастающей щетиной