Время наточить ножи, Кенджи-сан! 5 - Тим Волков

Я кивнул, и он ушёл так же бесшумно, как пришёл. Я повернулся к Акико, надеясь, что она не заметила, но её глаза были прикованы ко мне. Она смотрела с лёгким удивлением, будто только что увидела меня по-новому. Я понял: она не ожидала, что люди вроде Рёты будут так меня уважать. Это был «Спрут» — моя семья, мой мир, и я знал, что они пойдут за мной в огонь. Но для неё это было открытием.

— Что делают ваши? — спросил я, чтобы отвлечь её и вернуться к делу. — Детективы, эксперты?

Она моргнула, словно выныривая из мыслей, и продолжила, её голос стал деловым.

— Эксперты забрали образцы рыбы, — сказала она. — Проверяют на токсины. Официантов допрашивают — кто готовил, кто подавал, кто был на кухне. Кобаяши сейчас вытрясает из них всё, что можно. Мы изъяли посуду, остатки еды. Проверяем поставщиков — откуда пришла партия фугу. И… — она замялась, бросив взгляд на меня, — ищем мотив. Кто мог хотеть смерти Сато.

Я кивнул, стараясь не выдать, как её последнее слово резануло. Мотив. Она всё ещё думала, что я мог быть причастен, пусть и не так явно, как раньше. Но её тон был мягче, чем в кабинете, и я решил, что это прогресс.

— А что ты думаешь? — спросил я, понизив голос. — Случайность или…?

Акико посмотрела мне прямо в глаза, и я увидел в них не только детектива, но и человека, который хочет правды.

— Не знаю, — призналась она. — Но случайности в таких делах редки. И ты прав — это слишком громко для простого убийства. Кто-то хотел, чтобы все заметили.

Я почувствовал, как уголок моих губ дёрнулся в улыбке. Она начинала думать, как я. Может, мы и правда были на одной стороне.

Мой взгляд скользнул по залу. Кобаяши всё ещё был на кухне, его голос доносился обрывками, полными злости. Я знал, что времени у нас мало, пока он не вернётся и не начнёт снова размахивать своим рапортом.

— Какой именно повар готовил блюдо? — спросил я, понизив голос, чтобы не привлечь внимания официантов, которые всё ещё перешёптывались в углу.

Акико посмотрела на меня, её тёмные глаза сузились, будто она решала, стоит ли делиться. Потом ответила:

— Хироси Накамура.

Я замер, чувствуя, как кровь стынет. Хироси? Один из лучших наших поваров, мастер фугу с двадцатилетним стажем. Господин Ямато доверял ему, как самому себе. Хироси мог приготовить это блюдо с закрытыми глазами и никогда — никогда — не допустил бы ошибки.

Я покачал головой, не в силах скрыть удивление.

— Хироси Накамура? — переспросил я. — Это невозможно. Он один из лучших. Его блюда — как искусство. Он не мог напортачить.

Акико пожала плечами, но её взгляд был тяжёлым.

— Может, и так. Но сейчас его допрашивает Кобаяши. Поговорить с ним не выйдет — мой начальник не подпустит нас ближе чем на метр.

Я сжал кулаки, чувствуя, как раздражение подкатывает к горлу. Хироси под ударом, а я даже не могу спросить, что произошло. Но стоять и ждать, пока Кобаяши вытрясает из него душу, было не в моих правилах. Мне нужен был другой ход.

— Тогда давай посмотрим само блюдо, — сказал я, повернувшись к ней. — Остатки, посуду, что угодно. Если там что-то не так, я замечу. Я знаю, как должно выглядеть фугу.

Акико нахмурилась, её пальцы замерли на ремешке сумки.

— Думаешь, это не он готовил блюда?

— Пока ничего не могу сказать точно, — пожал я плечами. — Но вот если посмотрю блюдо, то картина будет хоть немного яснее.

— Кобаяши будет в ярости, если узнает, — ответила она тихо. — Это улики. Никто, кроме экспертов, не должен к ним прикасаться.

— А если я просто посмотрю? — настаивал я, понизив голос. — Без рук. Только глазами. Ты же знаешь, я прав — это может дать зацепку.

Она посмотрела на меня долгим взглядом, и я видел, как она борется с собой. Потом её глаза метнулись к углу зала, где стоял человек в белом комбинезоне — эксперт, судя по перчаткам и чемоданчику. Акико чуть заметно кивнула, будто приняла решение.

— Подожди здесь, — сказала она и быстро направилась к нему. Я не слышал, о чём они говорили, но через минуту она вернулась и махнула мне рукой. — Идём. Он согласился, но только смотреть. И быстро.

Мы подошли к столику у окна, где всё произошло. На нём лежала тарелка, накрытая прозрачной плёнкой, — остатки фугу, несколько ломтиков, уже потускневших, но всё ещё уложенных в форме цветка. Рядом стояла миска с соусом, почти нетронутая, и разбитый стакан — следы паники, когда Сато начал задыхаться.

Эксперт, невысокий парень с усталым лицом, стоял рядом, держа блокнот, но не вмешивался. Акико кивнула мне, её взгляд был напряжённым, но доверчивым.

Я наклонился над тарелкой, вглядываясь в ломтики фугу, лежавшие под прозрачной плёнкой. Свет фонарей «Белого Тигра» отражался на их бледной поверхности, и чем дольше я смотрел, тем сильнее хмурился. Что-то было не так. Эти кусочки, уложенные в форме цветка, выглядели почти идеально — но только почти. Мой желудок сжался, будто предчувствуя беду. Я знал фугу лучше, чем кто-либо в этом зале, кроме Хироси.

Акико стояла рядом, её взгляд метался между мной и тарелкой. Она заметила мою реакцию и наклонилась чуть ближе.

— Что такое? — спросила она тихо, чтобы эксперт, всё ещё державший блокнот в углу, не услышал. — Что-то обнаружил?

Я выпрямился, но не отвёл глаз от блюда. Сердце колотилось, но я старался говорить спокойно.

— Разрезы, — сказал я, указывая на ломтики, не касаясь плёнки. — Они не такие, какими должны быть.

Акико нахмурилась, её брови сдвинулись, и она посмотрела на тарелку, будто могла увидеть то же, что и я.

— Что ты имеешь в виду? — спросила она, понизив голос. — Это же фугу. Разве её не так режут?

Я покачал головой, чувствуя, как внутри закипает смесь тревоги и гнева. Это был мой ресторан, моя гордость, и кто-то посмел здесь играть по своим правилам.

— У поваров фугу есть строгие правила, — начал я, стараясь объяснить так, чтобы она поняла. — Это не просто нарезка, это ритуал. Каждый мастер проходит годы обучения, чтобы получить лицензию.