Избушка, кот и другие неприятности Наськи Соловьевой - Юлия Александровна Фадеева

— Будь так любезна, Настасьюшка, — медовым голоском начал Ростик. И мне это ох, как не понравилось. — Ну, вот и что ты сейчас сделала? И кого же, по твоему мнению эти вонючие грызуны пойдут копать, а затем хоронить? М? Ты куда их направила?

— А… я… — начала заикаться. — И что теперь делать?

— Это ты у меня спрашиваешь? — выпучил свои зеленые глазище этот комок шерсти. — Ты хоть иногда думаешь, прежде чем что-либо сказать? Твоя пустоголовка хоть иногда соображает адекватно?

— Ростик, а… а почему они меня слушаются? А еще, почему они говорят?

— Почему слушаются? Да потому, что ты СЛОВО ведьминское сказала, магия твоя родовая сработала, а почему говорят… — он довольно хмыкнул, — ну так ведь и я тоже разговариваю.  Или ты этого не заметила?

— Ну почему же, заметила, — насупилась я, складывая руки на груди.

— А раз заметила, то вот послушай тогда еще: мы, Настя, существа волшебные, потому как живем в мире, наполненном магией. А этот лес, милочка, он под охраной самого могущественного существа был — Лешего. Он оберегал нас всех от охотников и браконьеров, не давал нас в обиду, советом мог подсобить, коли припекало.

— А что взамен? — подозрительно сощурилась, глядя на кота. — Не поверю, что это он все по доброте душевной делал.

— А в замен мы ему жертву приносили, — как-то нехотя ответил Ростик, и почему-то отвел глаза в сторону.

— А если быть поконкретнее? — начала выпытывать у него.

Но он лишь покачал головой и резко перевел тему разговора:

— Домой пошли, ты ж, поди, голодная.

И правда, об упоминании о еде живот так заурчал, что, боюсь, его с другого края Темного леса слышно было.

— Ладно, — согласилась с ним, — идем. Я и в самом деле голодна так, что готова быка целиком проглотить!

Ростик как-то странно на меня покосился, словно соизмеряя мой рост и рост того, кого я хотела схомячить и, кажется, его это весьма и весьма впечатлило, если судить по тому, как удивленно расширялись его глаза. Что ж, не буду его разубеждать в обратном. Но и пусть не надеется, что избежал разговора о жертве Лешему — я еще выведаю у него все секреты. Даю слово! Не зря же я — Наська Соловьева. Девочка с Земли!

Глава 7

Как только мы оказались в избушке, Ростик, запрыгнув на лавку, деловито сел, положи лапы на стол и скомандовал:

— Сливки мне! Чистые, не разбавленные!

От такого командирского тона я приофигела и хотела, было, уже пойти да усы вырвать за такую наглость, чтобы впредь не приказывал больше. Не, ну а как еще расценивать, если кроме меня и этого мехового комка в избушке больше никого не было? Как вдруг…

Изба покачнулась, печка пыхнула жаром, из-за чего я даже рукой прикрылась, чтобы она меня ненароком не опалила, а затем начали происходить настоящие чудеса: на столе появилась, сияющая белизной, расшитая узорами скатерть, за ней последовала большая миска, напротив — неглубокая тарелка с зеленой каймой по краям, на середине стоял, начищенный до блеска, самый настоящий самовар. Возле Ростика, словно из воздуха появилась кружка и столовые приборы, и даже сливочки в миске появились, а рядышком пироги да плюшки, а еще на большом подносе жаренная курочка с картошечкой, посыпанная зеленью… М-м-м, вкуснятина! У меня даже слюнки побежали, а желудок скомандовал громкое: «ДАЙ ЖРАТЬ, ЗАРАЗА!»

И вот стою я, значит, слюной истекаю, а Ростислав, чтоб его, Великолепный, с дово-о-ольной мордой наяривает сливки! Глазки от удовольствия прикрыл, усы подрагивают, коготки из лапок вылезают да стол царапают, а еще этот гад мохнатый мурчит!

— Ростик, — медовым голоском позвала его, а он даже ухом не ведет. — Ростик! — Уже более грозно. Молчит, комок шерсти ходячий! — Я тебе сейчас усы повыдергиваю!

— А? — тут же отвлекся от сливок кот, удивленно вскинув на меня взгляд. — Чего орешь, ненормальная?

— Ты офигел? — выдала я, подбоченившись. Кот недоуменно нахмурился, смешно шевеля носом с замаранными в сливках усами. — Ты почему один ешь? А я?

— А чего ты? — не понял он. — Тебя что, кто-то держит, что ли? Садись, да ешь. Или тебе что, особое приглашение нужно?

И столько в его голосе ехидства, что как я им только не захлебнулась!

Но, с другой стороны, он ведь прав — меня никто не держит, а потому…

Тут же устремилась к столу, села на лавку и набросилась на жаренную курочку.

О-о-о-о, какая же она вку-у-у-усная! Корочка хрустит, мяско с косточки слезает — такое нежное, сочное… А еще картошечка… м-м-м!

Жую… ням-ням…

Кот: чавк-чавк, мррр, чавк…

Я: Ом-ном-ном… отламываю куриную ножку, и в рот ее! Ох, как же это обалденно!

И замечаю вот такую странность: Ростик уминает сливки с такой скоростью, что можно только позавидовать! Затем резво хватает кусок курицы и, почти не жуя, заталкивает в себя, затем еще один и еще, после чего пошла картошка!

Я от такого зрелища даже жевать перестала.

— Эм, — начала, кое-как проглатывая непрожеванную пищу, — Ростик, а ты, чай, не подавишься, не?

— Точно! — воскликнул кот и… налил целую кружку чая!

Матюшки-батюшки! Он же горячий!

— Ты что делаешь? — попыталась отобрать у него этот кипяток, но кот так на меня зыркнул, так рыкнул, что я тут же прекратила.

— Не лезь, человечка! — прорычал Великолепный и… как ни в чем не бывало, продолжил поглощать пищу, прихлебывая горячим чеам.

— А… — и вот так мне обидно стало, что я положила курочку на тарелку и встала из-за стола.

Кот даже ухом не повел! Зараза!

— Чтоб ты подавился, котяра мохнозадый! — пробурчала себе под нос и…

Ростик реально начал давиться!

Глазенки вытаращил, закашлялся, но… ни курицу, ни чай из лап не убрал, наоборот — стал еще пуще толкать их в себя!

Эттто еще что за фокусы?

— Ростик, ты совсем с ума сошел? — опешила от его поведения. — Ты ж подавишься, ненормальный!

— Отстань, презренная! — прохрипел он и… продолжил  толкать в себя еду!

— Ростик! — взвизгнула я. — А ну, брось каку!

Он и бросил! В меня!

— Ах