Избушка, кот и другие неприятности Наськи Соловьевой - Юлия Александровна Фадеева

кое-как, чувствуя, как на затылке начали шевелиться волосы, а по коже побежали неприятные мурашки… Короче, покрылась я гусиной кожей, а по спине такой холодок пробежал, что я непроизвольно передернула плечами.

— Мамочки? — прошелестел голос неведомого чудовища, уставившись точнехонько на меня. — Никогда такого странного имени не слышал…

— Хозяин лесной, не серчай на эту безголовую, это она сдуру болтнула — не подумала…

— А зачем же ты ко мне глупую-то приве-е-ел? — провыл трухлявый… эм… пенек?

Не, ну а как его еще обозвать: труха сыплется, ветки во все стороны торчат, листики такие, словно их сперва хорошенько пожевали, а затем выплюнули за ненадобностью, а еще сам этот, как его там… короче, он здоровый, раза в два меня выше, но такой скрюченный, что можно подумать, будто передо мной такой ста-а-а-арый-старый дедок. Ему лишь тросточки не хватает, чтобы идти стало легче.

— А… а вы кто? — осмелилась я все же задать животрепещущий вопрос.

И вот тут я поняла, что что-то явно сделала не так: кот, испуганно мяркнув,  резко упал жирным пузом на землю и прикрыл голову лапами, тихо повторяя: «Ой, дура, ой и дура! Я же предупреждал! Ой, что будет… домой хочу…»

Стою, понять не могу, что такого я спросила, вроде вопрос-то не страшный и ничего в нем такого нет, но стоило только перевести взгляд с Ростика на… вот эту трухлявую образину, как поняла, что, таки, да, я что-то ляпнула, не подумав.

— Кто я такой? — прошипело это существо, начав раскачиваться из стороны в сторону, и смотрит на меня при этом так, что будь у меня хоть капля стыда, я бы точно сгорела на месте, а так… стою, значит, ничего не понимаю, кот от страха дрожит, мистер-Пенек отчего-то злиться и… Видимо, причиной всего этого являюсь, непосредственно, я.

Ну, я и ляпнула:

— Ну так что, как зовут-то вас, а? Не Пеньком же называть, в конце-то концов, — и так непринужденно пожала плечами, что сама приофигела. И откуда только столько наглости во мне? Никогда за собой не замечала раньше!

— Кто Пенек, я? — еще пуще начал шипеть он, размахивая своими ветками в разные стороны, словно руками, да вот только беда — он их, похоже, не контролировал, потому как они пытались дотянуться до меня, но у них, у «рук», ничего не получалось. Я даже хмыкнула.

Ой, зря!

— ТЫ еще и насмехаешься надо мной?! — окончательно взбешенный, взревел хозяин леса, наступая на меня.

— Кто? Я? — всамделишно удивилась, вскидывая брови. — Что вы, ни в коем разе.

— Молчи, дурочка, молчи! — подсказал мне Ростик, но я не я, если послушалась бы какого-то кота.

— Короче, мистер, я вас не знаю, не понимаю, для чего этот жирдяй, — кивнула в сторону кота, — меня к вам привел, но это крайне невежливо стоять и молчать, когда к вам обращаются. Вы вообще соображает, о чем я вас спрашиваю?

Непонятное существо даже замерло на мгновение от моей наглости, а затем, ка-а-а-к, заорет:

— Да как ты смеешь так разговаривать со мной?! Ты, — и презрение во взгляде, а в словах яд, — жалкая человечка! Еще слово, и ты никогда не выйдешь из моего леса!

— Ой ли! — хмыкнула я, доставая из кармана свой мобильник. — Компас еще никто не отменял. Где Север — знаю, остальное — дело техники.

— Молчи-и-и! — уже откровенно рыдая и трясясь всем своим тучным тельцем, провыл Ростик, в ужасе глядя на Трухлявого.

— Слушай, ну чего ты боишься какую-то корягу, а? — поинтересовалась у него, при этом четко осознавая, что у самой страх куда-то пропал. Странно это все.

Не, ну серьезно! Передо мной страшное чудовище, от которого реально мороз по коже, а я не боюсь и даже имею наглость дерзить ему! Чудеса, да и только!

— Послушайте, неуважаемый, а давайте-ка мы тихо и мирно разойдемся, кто куда, и все… словно мы друг друга никогда не видели. А?

— КАК. ТЫ. СМЕЕШЬ. ТАК. СО. МНОЙ. РАЗГОВАВРИВАТЬ?! — грозно прорычал этот ненормальный Пенек, грозовой тучей надвигаясь на меня. И столько в его взгляде жгучей ненависти появилось, что, таки, да, я поняла, что, походу, переборщила. Язык — враг мой!

Вот тут-то мой инстинкт самосохранения и сработал. Ну, лучше поздно, чем никогда!

— Эм, — начала я пятиться задом, не упуская из вида это космато-трухлявое чудовище, — кажется, нам уже пора… — а затем Ростику: — Поднимайся, зверюга мохнатая, нам ноги нужно уносить…

— Н… не могу-у, — промяукал кот, еще сильнее вжимаясь пузом в землю и вращая глазами, как ненормальный.

А монстр-то все надвигается… Только… медлительный он какой-то… Хотя, вон, уже пара метров до нас с котом остались.

— Слушай ты, котяра недоделанный, а ну, поднимай свой жирный зад и выводи меня из этой чащи! Сам завел, сам и выведешь! — и я даже притопнула ногой для пущей убедительности.

Но все мои увещевания не возымели ровным счетом никакого эффекта — кот все так же продолжал лежать на земле…

И вот тут я заметила странность: Ростик все это время смотрел на это чудовище и не мог отвести от него взгляд…

— Ростик, а посмотри на меня, а? — попросила кота.

— Он не с-с-с-сможе-е-ет, — прошипел мистер-Пенек, надвигаясь и…

Вашу ж маковку! У него, оказывается, еще и пасть имеется! Да не абы какая, а с сами натуральными клыками во всю харю! Да он и меня заглотить может и даже не подавится!

— Ростик! — взвизгнула я, теперь и в самом деле сильно испугавшись — как-то нет желания стать закуской этому монстру. — Ростик, вставай и бежим, на фиг, отсюда! Ты зачем вообще меня сюда притащил?

— По… познакомиться, — честно ответил он, но взгляд на меня так и не перевел.

И тут до меня дошло:

— Ах ты черт болотный! — разъяренно посмотрела на хозяина леса. — Ты же моего Ростика гипнотизируешь! Ах ты ж чучело трухлявое! — да, я очень и очень сейчас злая! — Да чтоб тебя крысы погрызли! Да чтоб у тебя ветки отсохли и обломились! Да чтоб твоя лиственная шевелюра отпала, на фиг, и никогда больше не отросла, да чтоб ты иссох, сволочь лесная!

— Настя! — взмолился Ростислав, в ужасе глядя на опешившего монстра, который, почему-то,