Избушка, кот и другие неприятности Наськи Соловьевой - Юлия Александровна Фадеева

Первое, что попалось на глаза — длинная ветка, которую я тут же схватила в руки.

— Эй, ты чего это удумала? — настороженно поинтересовался кот, смешно начав пятиться своим толстым задом назад.

— Ты… ты кто такой? — заикаясь, поинтересовалась я, держа ветку наизготовку. Ну, хоть орать перестала, что уже хорошо.

— Ростислав Великолепный. — Представился кот, продолжая пятиться и прижимать ушки к голове.

— Чего? — недоуменно переспросила я, нахмурившись.

— Еще и тупая, — удрученно покачал этот котяра головой.

— Кто тупая? — ощерилась я, тут же приняв весьма воинственный вид.

Странно, никогда за собой раньше такого не замечала. Всегда и в любой ситуации оставалась спокойной и рассудительной, в конфликты не вступала, как и в споры, а тут… да я же готова была эту ветку в ход пустить…

— Ну уж точно не я, — хмыкнул кот, настороженно глядя на меня, но уже перестав пятиться своим пухлым задом.

— Я тебе сейчас покажу тупую, — пригрозила ему, начав наступать. — У меня, между прочим, одни четверки и пятерки в школе! Ни оной тройки.

И так я это произнесла, что даже гордо выпятила грудь и задрала подбородок кверху.

— Пф, — фыркнул кот, закатывая кверху свои большие зеленые глазище, — тоже мне, умняшка нашлась.

И вот тут-то меня и осенило!

— Слушай, Ростик, — съерничала я, — какого фига? Ты же ведь не настоящий! — и так я довольно хмыкнула, что даже на душе легче стало. — Так что, котик, тут два варианта: либо ты мне снишься, либо у меня после падения начались конкретные глюки, — заключила я, откидывая ветку от себя подальше. Не, ну а чего бояться-то, если все не всамделишно? Верно, не нужно!

— Э-э-э, — протянул кот, смешно округлив глаза и приоткрыв клыкастенькую пасть с большущим розовым языком-лопатой.

— Вот то-то и оно! — хмыкнула я. — Ну что, раз уж это все мое воображение, то можно и поразвлекаться! Кстати, а что это за место такое необычное?

Я огляделась по сторонам, отмечая то, как постаралась моя фантазия. Лес, посреди которого расположилась большая поляна, усеянная различными цветами; неподалеку старенький домик с покосившимся крылечком, накренившейся трубой и прохудившейся крышей.

На козырьке крыши, нахохлившись, прикорнул филин.

«Красивый», — подумала я, делая шаг в сторону этого домика.

— Слушай, Ростик, — обратилась к этому толстозадому коту, — вот скажи мне, почему, если это мои глюки, то тут все так, как моя фантазия точно никогда бы не на придумывала?

— Да потому, что это не плод твоих воображений, о, невоспитанная особа! Ты попала в другой мир…

— Да? — удивленно переспросила я, вскидывая брови вверх. — Н-да уж, чего только подсознание не выдает. Бред, конечно, но о-о-очень интересный!

— Да не бред это! — взвизгнул кот, ощерившись. — Ты — потомственная ведьма, Настасья, уже в девятьсот девяносто восьмом поколении! И перенесло тебя сюда лишь потому, что твоя магия родом из этих мест!

— Э-э, — подзависла я, недоуменно глядя на кота. — Ничего не поняла. Какая еще, на фиг, ведьма?

— Самая что ни на есть обыкновенная, — фыркнул Великолепный, поворачиваясь ко мне спиной, и, шевеля пухлым задом с шикарным пушистым хвостом, направился в сторону избушка, оставив меня стоять посреди поляны с раскрытым от удивления ртом.

— Ну, — обернулся котейка, тяжело вздыхая, — чего встала, горемычная? Пошли, буду тебе владения потомственные показывать.

Я же, усердно обдумывая его слова, даже ни на миллиметр не сдвинулась с места, продолжая пялиться на огромного жирного кота, смешно виляющего мохнатым задом и гордо вскинув усатую мордашку вверх.

Я усмехнулась: такой милашка! Надо его как следует потискать!

И это стало моей первоочередной задачей. В конце то концов, это же мои глюки, а не его, значит я и только я решаю, что мне с ними делать дальше!

Почесала руки, предвкушающее улыбнувшись. Ох, Ростислав Великолепный, держись! Наська Соловьева выходит на тропу ми-ми-мишности и потискивания!

Знал бы Ростик, что его ждет дальше, то со всех лап бы несся куда подальше, а не вышагивал, гордо задрав голову, в сторону покосившейся избушки…

Глава 3

— И так, Настасья, — начал менторским голосом вещать этот пушистый комок шерсти с длинными усами и пышным хвостом, точно у Мейн-куна, — эта избушка будет служить тебе домом. Да, с вижу она, конечно, не очень… — скривил мордочку Ростик, из-за чего я невольно улыбнулась, поглядывая на него с захватническим умыслом — хочу ПО-ТИС-КАТЬ!!! Мое!

— Настасья, а чего это ты удумала, а? — подозрительно сощурив свои глазки, настороженно поинтересовался он.

— Хо-чу! — вдохнула я, протягивая свои руки к нему.

— Настасья… Наста… Настя! — заикаясь и снова пятясь задом к домику, заверещал Ростик.

— А ну, иди сюда, морда твоя лохматая! — взвизгнула я, бросившись за котом, чтобы схватить его и как следует потискать.

Ростик же, не будь дураком, изловчившись в последний момент, дал от меня деру, при чем с такой пробуксовкой, что даже пыль поднял! Вот честно, такого зрелища я не ожидала…

Вы когда-нибудь видели огромного кота, кило, этак, на пятнадцать, а то и того больше, улепетывающего со скоростью торпеды? Только у этой «торпеды» пузо во все стороны колышется и пухлый зад все время перетягивает назад, мешая бежать. Но Ростик-то, похоже, упертый, все равно бежит, сверкая пятками с розовыми подушечками…

Не, ну как улепетывает… Он, конечно бежит… ага, да вот только это ведь он думает, что бежит стремительно и простой человечке его никогда не догнать, вот только правда заключалась в том, что догнать его не составит особого труда, так, придется лишь чуть-чуть ускорить шаг.

Усмехнулась и про себя добавила: «Да уж, Великолепный, отожрал ты себе пузо и зад так, что даже убежать не можешь! Вот как только поймаю и вдоволь натискаю, сразу же посажу на строжайшую диету!»

Кот же тем временем, запыхаясь, умоляюще кричал:

— Оду… одумай…ся смертная! Ты… ты чего удумала? Пой… поймать само…го Рости… Ростисла..ва Ве.. великолепного?

— Пф, — выдала я, ухмыляясь и спокойно идя позади пушистика, — а чего тебя ловить, вот сейчас устанешь «лететь, аки ракета», — съехидничала я, — сам мне и сдашься. Мне даже напрягаться не придется.

— А вот шишь тебе,