Жизнь, которую я изменю-3 - Кицунэ Миято

неловкими, но Саске уже видел, что парень действительно мечник от Рикудо. С таким объёмом чакры Юкимару бы даже подошёл один из легендарных мечей Тумана. И у Саске был один, тот, с которым он начинал, и который вполне подошёл бы для стиля боя Юкимару — «швейная игла» — Нуибари. Чуть длинноват, но Юкимару уже был рослым для своих почти четырнадцати и обещал вырасти ещё.

* * *

— Значит, легендарный меч? — переспросил Юкимару.

Саске разглядывал парня, который даже в их пёстром клане выглядел необычно: малиновый цвет радужки и оливково-зеленоватые волосы, которые Юкимару завязывал в хвост, как Итачи. После того, как Саске получил звание чуунина, а затем дзёнина, оставалось очень мало времени, так что иногда он удивлялся, насколько быстро растут дети, которых он хорошо помнил в пяти-шестилетнем возрасте. Юкимару был уже совсем взрослым, сильно вытянулся, раздался в плечах, с лица пропала детская припухлость.

Саске знал, что не так давно Юкимару стали готовить к пересадке шарингана. Кабуто вычислил, что это лучше всего делать после тринадцати-четырнадцати лет, а подготовку, вливание и закрепление крови проводили почти полгода. С шаринганами приёмный сын Какаши должен стать ещё более серьёзным противником.

— Хочешь посмотреть на Нуибари? — спросил Саске, улыбнувшись в ответ на смущённую и счастливую улыбку парня.

— Очень хочу, Саске-онии-сан! — закивал Юкимару, сверкая своими малиновыми глазами ярче, чем аметисты Гурэн, отчего снова стал похожим на себя в детстве.

Саске кивнул и приподнял футболку, коснувшись пространственной печати на животе. Нуибари тоже был с ним. А мечи Киба были запечатаны на боках.

— Ух ты! Как круто! — округлились глаза Юкимару. — А?..

— После шестнадцати, когда тело вырастет и более-менее сформируется, — сразу пресёк вопрос Саске.

— Ага. Понятно! А можно подержать? — благоговейно спросил его ученик, и Саске вложил швейную иглу в протянутые руки.

— Что за?.. — удивлённо воскликнул он, когда увидел, что чакра Юкимару взаимодействует с мечом, хотя никаких наручей или напульсников, не говоря уже о татуировках с фуин-преобразователями, у парня не было.

Часть 1. Глава 4. Собрание клана

Орочимару неспешно возвращался в клановый квартал по улицам Конохи. Багровый закат и слишком крупное пурпурное солнце, словно вырванное сердце, всегда считались предвестниками чего-то плохого, смертей и войн. А красные облака, нависшие над горизонтом, вызывали определённые ассоциации.

Вот уже почти четыре года Орочимару смотрел на мир через шаринган. Иногда ему казалось, что его додзюцу достраивает иллюзии, позволяя подсознательно читать страницы книги их мира. Почему это солнце, почти такое же, как обычно, кажется ему предвестником беды? Откуда это чувство опасности, разливающееся по позвоночному столбу? Не угрозы здесь и сейчас, а в скором времени. Поэтому Учиха мнили себя такими всезнающими? Они больше чувствовали этот мир? Ощущали, что он живой и каждый шаг в нём словно круги на воде: волны могут достичь даже другого берега. Как жаль, что такой могущественный клан увяз в гордыне и в итоге погиб. Но на корнях сваленного дуба появились новые ростки… и вырастет лес.

Орочимару хмыкнул, вспомнив знаменитое хайку Третьего.

«В пламени сгорают листья

Тень огня осветит деревья,

И появятся новые листья».

Тень огня — Хокаге — жертвует листьями-шиноби на благо Страны Огня, чтобы стояло дерево-Коноха, на котором вырастет следующее поколение шиноби, чтобы и дальше поддерживать дерево. Так ли это правильно? Сбрасывая листья, дерево не даст плодов. Будут нужны силы хотя бы на то, чтобы вырастить новые листья. Какие плоды может дать дерево Конохи? Не о них ли мечтал Первый Хокаге, но сумел извратить идею Сарутоби Хирузен?

Орочимару остановился напротив входа в квартал и посмотрел на ворота, которые недавно были обновлены и выкрашены свежей краской. Женщины крупно вышили огимоны клана Учиха по центрам трёх полотнищ, а по краям ажурно вписались белые цепочки смежных колец — ватигай-мона — символа объединения нескольких малых кланов.

— Дзидзи-сан! — поприветствовали его с дерева, растущего за забором. Любимое место малышни, которая в том числе зорко следила за улицей со своих «насестов», которых понаделал для удобства и безопасности Тензо — пока единственный в Конохе обладатель древесных техник мокутона.

Густая листва скрывала «дозорного», но Орочимару подумал на неугомонного Саваду — старшего сына Шисуи и Гурэн. Савада со своими братом и сестрой — Мадарой и Соно — был самым старшим также из всей нарождённой ребятни Учиха. Родились они в середине осени три с половиной года назад. На три месяца раньше, чем собственные дети Орочимару. К тому же Мицуки и его сёстры — Киоко и Юкио — называли его «отцом», а не «дедушкой». Все остальные были ещё малы для «дозора», а Мадара никогда не позволял себе «глупых детских выкриков». Впрочем…

— Эй, не называй так дзидзи-сана! — раздался другой возмущённый детский голос. — Он не твой дедушка!

— Нет, мой! Как хочу, так и называю! Савада-дурак!

Орочимару наконец вошёл через ворота, чтобы увидеть картину, которую когда-то он так и представлял. Чета Сенджу опять сбагрила им часть детей. А самой шебутной и вылитой Цунаде в детстве среди них была Тока. Тогда как остальные где-то играли, рыжая девчонка — старшая среди сестёр Сенджу — сидела на «насесте» и пихалась с Савадой. В связи с полуторалетним преимуществом — Токе летом должно было уже исполниться пять лет — побеждала она.

— Дзидзи-сан, скажи ей! — возмущённо пыхтел отпрыск Шисуи, не сдаваясь.

— Тока, без чакры, — только и сказал Орочимару и, хмыкнув, направился в дом.

Но дойти ему не дали уже более взрослые Учиха.

— Орочимару-сан! — Саске выглядел взволнованным. Рядом с ним был Юкимару, который держал в руках меч Тумана — Нуибари.

— Орочимару-сан! — Итачи и Шисуи шли в сопровождении Наруто, который вроде бы должен быть сегодня в мире призыва.

— Я так понимаю, что у нас внеочередное клановое собрание? — спросил Орочимару.

— Какаши, Гурэн и Кимимаро сейчас на миссиях со своими командами,