Мечников. Том 12. Щит мира - Игорь Алмазов

вывести из равновесия. Он лишь с пониманием кивнул и больше не произнёс ни слова. Психика у него крепкая. Хотя я заметил, как в его глазах промелькнуло сожаление. Лебедев понимал, что шансы выбраться отсюда свободным человеком не так уж и велики.

Но я сделаю всё возможное, чтобы их повысить.

Мне даже пришлось продумывать запасные ходы. Ведь если Игоря всё же сцапают, я всё равно не планирую сдаваться. В таком случае придётся придумывать, как доставать его из тюрьмы. Но лучше постараться, чтобы до этого дело не дошло.

Как только мы с Игорем прошли в палатку Бахмутова, сидящий на коленях Андрей резко поднял голову и изменился в лице. Причём дважды. Мученическое выражение исчезло, когда он увидел меня, но сразу после этого он заметил Игоря, и в глазах Бахмутова промелькнули огоньки гнева.

— Алексей, зачем ты его сюда притащил? — Андрей старался сдерживать свой гнев. Однако приступ ярости всё равно выбирался наружу через тяжело вздымающуюся грудь.

— Нам нужно поговорить, Андрей. Очень серьёзно, — я присел на корточки рядом с ним, чтобы не смотреть на Бахмутова сверху вниз. — Игорь — мой друг. Как и ты. И сейчас вы оба в большой опасности. Ваши разногласия нужно отложить в сторону.

— Да как же ты не понимаешь? — нахмурился Бахмутов. — Я ведь видел его на поле боя. Он пытался погубить наших людей.

— Пытался, — заговорил Игорь. — Но не убил. Однако свою вину я отрицать не собираюсь. Своим прошлым я не горжусь. И готов понести наказание.

— Вот видишь, Алексей? — хмыкнул Бахмутов. — Нет никаких проблем. Он признаёт свою вину.

Ну, Игорь, молодчина! Ну и на кой чёрт он это выдал? Нет, я прекрасно понимаю его мотивацию.

— Ты уже давно мучаешься от чувства вины. Знаю, — обратился к Лебедеву я. — Но смертная казнь не дарует тебе искупления. От твоей работы в медицинской сфере пользы будет больше, чем от валяющейся на эшафоте отрубленной головы. Ты об этом не думал?

Игорь промолчал. Видно, метался между своими и моими аргументами.

— Почему ты его защищаешь? — оторопел Бахмутов.

— Потому что этот человек почти целый год работает на меня, — объяснил я Бахмутову. — Он лечит людей Хопёрска. Возможно, даже твои родители попадали к нему на приём. Игорь уже достаточно намучился. Вместо того, чтобы обрушивать на него свой гнев, подумай, чем для тебя закончится это заключение. Если мы не будем работать вместе, тебя осудят, как и всех солдат Сперанского.

— Думаю, мы отделаемся штрафами, — нахмурился Бахмутов. — Никто ведь не знал, чего Сперанский на самом деле добивался.

— Он собирался пойти против императора, — пояснил я. — Как думаешь, обойдёшься ты в таком случае обычным штрафом или нет? Тайная служба всё перероет. Даже если тебя не казнят и не посадят, твоя жизнь прежней уже не будет. И я хочу тебе помочь. И тебе, и Игорю.

— Даже если я скажу, что обознался и твой друг на самом деле никогда не был на поле боя, — после долгого молчания заговорил Бахмутов, — чем это поможет мне?

— Конкретно это — ничем. Но я знаю, как убедить князя, что ты в преступлениях Сперанского не виноват. Ты можешь мне довериться. Знаешь же, что я тебя в беде не оставлю.

— Никогда не оставлял. Знаю, — кивнул Андрей. — Так что мне нужно сделать?

Я кратко пояснил Бахмутову план действий. С Игорем солдат больше не разговаривал. Просто игнорировал факт его существования.

Сразу же после разговора с Андреем я вернулся в палатку князя и попросил, чтобы он прошёл вместе со мной к Бахмутову.

— В чём срочность? — шагая вровень со мной, спросил Игнатов.

— Господин Бахмутов готов сотрудничать с вами. Он расскажет всё, что знает о Сперанском. Но знает он немного, скажу сразу. Его перевели в Пензу всего неделю назад. За это время он никак не мог вступить в сговор с Филиппом Михайловичем, — объяснил я. — Кроме того, Андрей признался, что ложно обвинил Игоря Лебедева. Обознался.

— Да ну? — удивился Игнатов. — Что ж, если всё так, как вы говорите, Алексей Александрович, значит, беспокоиться не о чем. Но экспертизу Игорь Станиславович всё равно пройдёт. На всякий случай. Специалист уже приехал.

Так я и думал. Хоть Бахмутов и пообещал отказаться от своих слов, но обвинение уже прозвучало. И деваться от него некуда. Этот вариант я предвидел. Дальнейшее развитие событий зависит только от убедительности моих слов.

Игнатов переговорил с Бахмутовым. Этот разговор прошёл уже без моего участия. Но, как я понял, Игнатову он сказал то же самое, что и мне. Поскольку из палатки Андрей вышел уже без оков. Зато орихальконовые оковы уже готовились для Игоря Лебедева.

Сергей Захарович озвучил свои подозрения и с опаской взглянул на пироманта. Боевые маги были готовы защитить своего господина от огненной атаки.

Однако Игорь без лишних слов протянул руки и позволил гвардейцам сковать себя и свою магию.

— Игорь Станиславович, в связи с высказанными господином Бахмутовым подозрением, мы всё-таки обязаны провести экспертизу, — предупредил Сергей Захарович. — Рад, что вы не стали сопротивляться.

— Всё в порядке, — спокойно ответил Лебедев. — Я соглашусь с любым исходом.

Зря он так сказал. Как будто подразумевает свою вину. Сколько не объясняй Лебедеву, как нужно правильно себя вести в подобных ситуациях, но он даже чересчур прямолинейный.

Из толпы солдат вышел высокий седовласый мужчина с каким-то чудаковатым кристаллом в руках. Видимо, это и есть специалист по экспертизе.

— Так-с, посмотрим… — промычал он. — Что вы там говорили проверить нужно, Сергей Захарович?

— Шрам на лице солдата. Ожог, — коротко ответил он.

— Ага, вспомнил! Сейчас сравним… — протянул мужчина и провёл свою магическую энергию через кристалл. Сначала подошёл к Игорю Лебедеву и зафиксировал его стихийные частоты.

Несмотря на то, что Игорь был закован в орихальконовые кандалы, его тело всё равно выделяло базовый уровень магии. Просто он не мог ей пользоваться.

Сразу после первой процедуры эксперт подошёл к Андрею Бахмутову и произнёс:

— Потерпите немного. Будет щипать. Я постараюсь закончить быстро.

И он приложил свой кристалл к шраму Андрея Бахмутова. Повреждённая кожа тут же отреагировала на магический минерал. Я заметил, как местами начал отслаиваться верхний слой эпидермиса.

Все застыли в напряжённом ожидании. Я сделал всё,