Опасная граница - Томас Дж. Барфилд

чтобы они знали, что я решился дать сражение. К удивлению тюрков, я сумел расстроить их первоначальный план, и сейчас они, продвинувшись достаточно далеко в глубь нашей территории, испугались, что не смогут вернуться назад. Поэтому, если придется сразиться с ними, мы их одолеем, а если придется заключить мир, то договор будет твердым. Мой поступок даст нам превосходство над неприятелем».

План сработал. Хэли предложил мир, который был принят и закреплен на следующий день принесением в жертву коня[190].

В обоих случаях Ли Ши-минь проявил качества, которые ценились тюрками. Заключив с каганом клятву и принеся в жертву коня, он установил личные связи с большинством наиболее влиятельных тюркских вождей. Защищая Китай, он не организовывал больших военных походов в степь, покуда не начались раздоры среди самих кочевников. Китайские войска были наиболее эффективны на территории Китая, где в их распоряжении находились припасы и оборонительные сооружения. Слова Ли Ши-миня о том, что Тюркская империя, предоставленная сама себе, падет, оказались пророческими.

После заключения мира с Китаем тюрки вернулись домой, где в 627 г. началось восстание подвластных им племен. На подавление восстания Хэли отправил Шибоби, который, однако, потерпел неудачу. Это вызвало гнев Хэли, и на некоторое время Шибоби был взят под стражу. Этот год оказался очень трудным еще и потому, что из-за обильных снегопадов в степи погибло огромное количество овец и лошадей. На следующий год Шибоби взбунтовался и развязал новую междоусобную войну. Многие поддержали его, поскольку Хэли передал большую часть руководящих должностей империи иноземцам, — вероятно, согдийцам с запада, которые стремились руководить ею как оседлым государством. В связи с этим многие родственники Хэли остались без должностей в правительстве и начали роптать. Кроме того, советники кагана, по-видимому, пытались ввести принцип регулярного налогообложения кочевников. После того как в степи разразилась катастрофа, эти чиновники продолжали регулярно взимать налоги. Возмущение правлением Хэли охватило все слои населения, и вспыхнуло восстание. В 629 г. Тан атаковала степь, отправив туда большое количество войск. Большинство главных вождей тюрков, включая Шибоби, перешли на сторону противника, а Хэли бежал. На следующий год он подвергся нападению и был схвачен танскими войсками. В течение нескольких лет оставшиеся тюркские племена либо предались Тан, либо бежали на запад.

Перед Китаем встала проблема: что делать с огромным количеством тюрков, покоренных империей? Один из министров предложил переместить их на юг и заставить заниматься сельским хозяйством. Император отверг эту идею. Вместо этого он поселил их в Ордосе, разделил на мелкие племена и поставил 500 тюркских старейшин управлять ими. Несколько тысяч знатных семей были направлены в Чанъань, причем около 100 знатных тюрков служили при дворе. Таким образом император включил тюркскую племенную структуру в танскую систему управления, а тюркские вожди превратились в императорских чиновников. Тюрки признали свое новое положение отчасти потому, что Ли Ши-минь обладал всеми необходимыми качествами степного правителя, а отчасти потому, что он хорошо обращался с ними. Тюркские войска под знаменами Тан отодвинули границы Китая далеко в глубь Центральной Азии. В течение последующих 50 лет тюрки были верными союзниками «небесного кагана».

Взлет и падение Второй тюркской империи

Танское правительство, опираясь на поддержку тюркских войск, подняло могущество Китая на новую высоту. Завоевания Тан намного превзошли по своим масштабам те, которые были сделаны великими воинственными императорами прошлого — циньским Ши-хуан-ди и ханьским У-ди. Воспользовавшись уроками, полученными на протяжении трех столетий иноземного владычества, Ли Ши-минь, похоже, смог решить проблему северной границы в пользу Китая. Используя тюрков в качестве военной силы для проведения операций в отдаленных районах, он создал обширную буферную зону между собственно Китаем и границами империи Тан в Монголии, Туркестане и Маньчжурии. Тюрки стали хорошо организованной частью китайской административной системы, получая вознаграждения в обмен на лояльность к правящей династии. Однако после смерти Ли Ши-миня эта система стала приходить в упадок, и уже в эпоху правления его сына восточные тюрки вновь объединились и стали нападать на Китай. Китай ответил возвращением к оборонительной политике, уходящей своими корнями во времена Хань.

Почему же уроки, полученные Ли Ши-минем и иноземными династиями, были забыты, а на смену эффективной пограничной политике пришли стратегия позиционной обороны и пораженческое отношение к кочевникам? Ответ, вероятно, нужно искать в изменении политической системы Китая, а не в переменах настроений номадов. Воспользовавшись раздорами среди «варваров», танский император нарушил существовавший баланс сил. Действуя как степной вождь, он поддерживал лояльность кочевников с помощью вознаграждений и привлечения их к участию в широкомасштабных военных кампаниях. Ли Ши-минь обладал традиционными для номадов качествами лидера и был очень деятельным правителем, способным успешно проводить свою политику. Использование тюрков в качестве части административной системы Тан означало нарушение ряда классических китайских принципов. Тюркам было разрешено сохранить племенную структуру и обычаи. Талантливые тюркские военачальники за заслуги были пожалованы крупными должностями и стали влиятельными членами танской знати. Другими словами, Ли Ши-минь закрепил модифицированный вариант дуальной организации, в рамках которой пограничные племена сохраняли за собой приоритет в военной области, но при этом находились в подчинении. Традиции иноземных династий поддерживались в среде танской знати, поскольку последняя сама была северо-западного происхождения и являлась наследницей Северной Вэй.

Для поддержания такой системы преемнику Ли Ши-миня необходимо было уметь лично договариваться со степными племенами или попытаться подчинить тюрков танской администрации. Если бы официальный наследник Ли Чэн-цянь, страстный поклонник всего тюркского, занял престол, возможно, его знание степи и любовь к ней дали бы Китаю второго «китайского кагана», который бы обеспечил тюркам процветание. Вместо этого на престол взошел император Гао-цзун (649–683 гг.), который оказался болезненным и вскоре погряз в дворцовых интригах. При безвольном императоре власть переходила либо к дворцовым фаворитам, либо к растущему классу профессиональных чиновников, набираемых на службу посредством системы экзаменов. Не в их интересах было допускать вхождение тюрков в административный аппарат, а тем более — их продвижение по службе. Особенно чиновники старались уменьшить влияние военнослужащих при дворе. До тех пор пока империя расширялась, этот конфликт себя не проявлял. Например, восточные тюрки под предводительством Тан в 657 г. нанесли поражение западным тюркам, и Китай навязал последним свою систему управления. Когда экспансия прекратилась и Тан перешла к обороне, вопрос встал более остро. В 670 г. тибетцы атаковали и захватили Таримский бассейн, а западные тюрки снова стали враждебными. Тогда министры двора предложили прекратить наступательные войны в отдаленных районах. Это поставило восточных тюрков в затруднительное положение. Оказавшись между наступающими тибетцами и западными тюрками, они получали все меньше и меньше помощи от