Коллаборационисты. Три истории о предательстве и выживании во время Второй мировой войны - Иэн Бурума

Японию на ее условиях, как американцы и австралийцы – считать японцев равными в расовом отношении. Некоторые лидеры в Азии готовы были видеть в лице Японии союзника, помогающего освободиться от колониальных захватчиков, но отнюдь не нового хозяина-колонизатора.

Поэтому после 1945 года идентичность японского народа оставалась столь же неопределенной, как и прежде. Потерпев поражение от Запада, получив афронт от других азиатских стран, столкнувшись с особой ненавистью со стороны Китая, Япония до сих пор не нашла своего законного места. Некоторые японцы видели в новой попытке «покинуть Азию» лучший способ обеспечить будущее нации. Под руководством американских оккупационных властей Япония должна была копировать американские модели в политике, образовании, культуре и общественной морали. Япония должна была стать максимально похожей на американский штат на краю Азиатского континента – насколько это было возможно для суверенного государства. Другие – как левые, так и правые – пытались установить тесные связи с азиатскими странами, зачастую выстраивая их на враждебности и презрении к американской культуре.

Роль Ри Коран, или скорее Ёсико Ямагути, в политике состояла именно в этом – восстановить связи с Азией. Ее отправляли в Китай, в Северную Корею и прочие незападные страны, чтобы она налаживала контакты и выражала покаяние за исторические преступления, которым сама когда-то содействовала. Эта Ёсико не только стала символом трудного прошлого Японии, но и сыграла важную роль в созданиии последнего японского проекта паназиатской идентичности, призванного нести мир, гармонию и свободу.

Другой Ёсико так и не выдалось шанса раскаяться, стать связующим звеном между культурами или символом искупления. Просьба похоронить ее в японском кимоно и признание в любви к Китаю отражают ту же растерянность перед неминуемой смертью, которую она ощущала всю жизнь. Как и Ри Коран, она навсегда останется в сознании японцев образом невоплощенной мечты о Маньчжоу-го. Вспоминают ли ее как блистательную героиню или трагическую жертву, она навсегда останется экзотической континентальной принцессой, бившейся на стороне Японии за азиатскую утопию.

Для большинства японцев моложе шестидесяти Маньчжоу-го – просто название из учебников истории, если они вообще его слышали. Отношения Японии с Азией до сих пор не налажены, но именно эта мечта канула в Лету. Маньчжурии уже не существует, это лишь несколько северо-восточных провинций Китайской Народной Республики. Что же до возрождения маньчжуров или новой империи Цин, в помине нет даже такой фантазии – ни в Японии, ни в Китае, ни где бы то ни было еще.

Тем не менее легенда о Ёсико сохраняется – в самых неожиданных формах. Ее последнее воплощение в популярной культуре появилось в форме манги в 2020 году. На обложке комикса для подростков она предстает в образе молодой женщины, которая целится из пистолета. Она полуодета в японскую военную форму, из-под которой аппетитно торчат голые ноги и белое нижнее белье. Книга является частью серии женской манги художника Хосаны Танаки. Называется она «Ёсико Кавасима хочет быть мужчиной» (Kawashima Yoshiko otoko ni naritai). Описание на обложке гласит: «Девушка едет в Шанхай исполнить свою мечту. Ее зовут Ёсико Кавасима. Ей семнадцать. В городе безграничных возможностей она мечтает лишь об одном – стать мужчиной!.. В Шанхае героиня станет героем. Вот первое издание ее грандиозных приключений в борьбе за свою страну».

В семнадцать лет Ёсико, разумеется, находилась не в Шанхае. Но манга нацелена на молодую аудиторию, особенно на любителей андрогинных героинь. Этот особый жанр японской манги сложился уже давно и нравится поклонникам «Такарадзука Ревью», женской театральной труппы, знаменитой своими постановками «Унесенных ветром» и других музыкальных спектаклей. Особое восхищение вызывают актрисы, исполняющие мужские роли. Реальная Ёсико никогда не говорила, что хотела бы быть мужчиной. Что она действительно говорила – что от мужчин у женщин одни неприятности. Она также говорила, что хочет «заниматься тем же, чем занимаются мальчики». И что «она родилась, как называют это врачи, со склонностью к третьему полу». Если в своем последнем манга-воплощении она представлена еще не вполне трансгендером, Кавасима – идеальная героиня гендерно небинарного поколения.

На ее могиле в небольшом буддистском храме в Мацумото, недалеко от того места, где она когда-то проезжала верхом на пути в школу, выгравировано ее японское имя, Ёсико, и имя ее приемного отца, Нанива, который назван просто «патриотом». Сама себя Ёсико тоже называла патриоткой. Как говорится в манге, она сражалась за свою родину. Остается только вопрос: за какую?

2. Стокгольм

После краха Третьего рейха Феликс Керстен отчаянно пытался закрепиться в Швеции, желательно обзаведясь шведским паспортом. Формально он до сих пор оставался подданным Финляндии, но, будучи ярым противником коммунизма, который обслуживал нацистскую верхушку, у границы с Советским Союзом он вряд ли ощущал бы себя в безопасности. Вернуться в Харцвальде он тоже не мог: поместье находилось в той части Германии, которая оказалась под контролем СССР. Кристиан Гюнтер, министр иностранных дел Швеции, был на стороне Керстена и поддержал его заявление о гражданстве, но массажисту это не помогло. В любом случае в конце 1945 года Гюнтер лишился своего поста. К власти пришли социал-демократы, которые относились к Керстену с недоверием.

Массажист оказался в непривычном уязвимом положении, без денег и протекции влиятельных людей – такого с ним не бывало уже давно. Гиммлер проглотил капсулу с цианидом, когда неподалеку от Берген-Бельзена его, переодетого в сержантскую форму, схватили британские солдаты. Готтлоб Бергер сдался 101-й воздушно-десантной дивизии под Зальцбургом. Бывший секретарь Гиммлера Рудольф Брандт был военнопленным в том же лагере, где покончил с собой его начальник. Другие нацистские лидеры, которых лечил Керстен, в том числе Риббентроп и Гесс, должны были предстать перед трибуналом за военные преступления. Роберт Лей, гауляйтер и руководитель Германского трудового фронта, тоже покончил с собой – повесился в камере на веревке, скрученной из туалетной бумаги.

Возможно, в гражданстве Керстену отказали из-за того, что он недостаточно долго прожил в Швеции. Вероятнее все же, что у него были влиятельные враги. И один из самых видных – граф Фольке Бернадот.

Военным преступником Керстен не был, но чтобы выжить в лихорадочной обстановке послевоенной Европы, ему надлежало избавиться от любых порочащих следов сотрудничества с нацистами. Впрочем, как и шведам. И героический рассказ о том, как на белых автобусах Бернадота людей спасали из ужаснейших нацистских лагерей смерти, просто идеально подходил, чтобы обелить репутацию Швеции. В Стокгольме никто не горел желанием усложнять рассказ об этом подвиге запутанными историями об участии финского массажиста Гиммлера. В течение нескольких месяцев после окончания войны была опубликована книга Slutet, или «Конец», под