Зеркальный Город - Алексей Леонидович Самылов

— Не понимаю, о чём ты…

* * *

Чуть позже. По пути на работу

«Надо хоть самому вспомнить, — думал Кэйташи, шагая на станцию. — А то такой весь учитель… А потом не вспомню, для чего вилки».

Хотя… Прям полного этикета и не нужно. А нужна лёгкость. Привычка пользоваться, не задумываясь. Чтобы Мэй даже не удивлялась, когда вместо палочек увидит западные столовые приборы. Да, вот на это и нужно упирать. А расширенные знания… Это уж Мэй пусть сама добывает. Так гораздо лучше запоминается, когда есть реальная нужда.

«А нужны же и привычка подхода к столу, и привычка вообще к ресторану».

М-м. А где это всё показывать? У них пока даже стола нормального нет.

«Естественно, у Юми. По пути чуть отодвинем её. При этом, она увидит, что Мэй учится. Весьма необычный навык приобретает. Что тоже хорошо. Юми невольно задумается о своей жизни, смотря на нас».

Хэ, и парни пусть посмотрят. Да, обязательно. Первое. Это смущающий фактор для Мэй. Научится игнорировать парней, потом и в ресторане нормально будет. Второе, Синдзи и Сого тоже полезно знать столовый этикет. Простота приемлема, когда ты работаешь в магазине. Да и то. Парни растут. У них появятся девушки. А когда парень может в манеры — это совсем другой разговор. И не просто может, а делает это не напрягаясь, естественно.

Вот так и нужно. Одно действие — несколько целей.

«Какие же мы молодцы!» — усмехнулся Кэйташи.

Кстати. А гардероб таки нужно обновить. Один костюм купим с этой зарплаты. Второй в конце месяца. А то текущая экипировка, мягко говоря, поизносилась. Кэйташи как купил их, при поступлении в «Toray», так и носит. А куплено было самое дешёвое.

А так нельзя. Понятно, что не надо выёживаться и идти в бутик. Но и демонстрировать, что ты вообще не собираешься никуда подниматься, несколько глупо. А именно это сейчас показывают текущие костюмчики. «Я лох и собираюсь им оставаться».

«И со следующей недели пора в зал. Всё, уже хватит привыкать, так можно ещё лет пять провести. Ничего, в зале привыкание продолжим. Всё равно первое время будет больше аэробной нагрузки, пока мышцы привыкнут».

Сразу хвататься за тяжести будет несколько опрометчиво. Это тело никогда так не нагружалось (не в упрёк прежнему, у него проблемы были со здоровьем). Надо постепенно его приучать. Первый месяц ежедневная, но лёгкая нагрузка. А вот дальше можно и посерьёзнее. Сначала фуллбади через день. Потом сплит. Путь известный.

«Ну, и спортпит, разумеется. Без него, с современными продуктами, не обойтись. Надо будет поспрашивать в зале у людей поспортивнее, где и чем они закупаются. Заодно, таким образом, и общение наладим. Что тоже крайне полезно. Больше связей — легче жить».

Вот. Когда есть путь и ты идёшь по нему, начинают подтягиваться люди, возможности…

… День был будний, народу на перроне было много. Но Камату Чиоко Кэйташи увидел. И сегодня девушка была при параде. Явно новый тёмно-синий костюмчик с юбкой. Волосы Чиоко уложила в узел. В общем, бизнес-леди. Пиджачок приталенный, юбочка в обтяжечку. Белоснежная блузка.

Это последствия вчерашней беседы на троих с Окумурой. Сегодня же Чиоко и Кэйташи пойдут в отдел персонала. Забирать новых сотрудников. И это, так-то, уже серьёзные изменения. До того персональщики новичков сами приводили в архивный отдел.

Кстати, Кэйташи всё-таки рассказали, что происходит. Что Окумуру на новый отдел переставляют. А та, соответственно, хочет утащить Чиоко своим замом. И тех сотрудников из архивного, кого она плюсиками пометила.

А это значит, что нужно набрать людей в архив вместо забираемых. Ещё, кстати, Окумура будет нового начальника вместо себя готовить. Но это уже детали.

— Чиоко-сан, — подошёл к Камате Кэйташи. — Доброе утро.

Та покосилась на парня.

— А вчера, помнится, ты перешёл на имена даже с Окумурой, — насмешливо заметила она.

— Прощенья просим, — хмыкнул Кэйташи. — В раж вошёл. Бывает. К тому же, называть вас, Чиоко-сан, в таком виде и по имени…

— Ой, завязывай, — поморщилась Чиоко.

— Не смущайтесь, Чиоко-сан, — откликнулся парень. — Вы красивая девушка, это же данность. Смущаться нечего.

А девушка вздохнула.

— Ты и в самом деле, стал слишком откровенен, — недовольно произнесла она. — Рика правильно говорит.

— А почему я должен сдерживать свою реакцию? — спросил Кэйташи. — Если это искреннее восхищение? Я же выражаю его корректно.

Толпа заволновалась. Ага, поезд на подходе. Чиоко на сентенцию парня покачала головой.

— Мужик, — тут Кэйташи тормознул какого-то поца, который решил притереться к Чиоко. — Будешь так прижиматься к моей девушке, челюсть сломаю.

Тот глянул на Абэ. Кэйташи поднял бровь. Мужчина ничего не сказал, но расстояние слегка увеличил.

— Благодарю вас, приятной поездки, — произнёс Кэйташи.

Подъехал поезд. И народ, к счастью, не ломанулся леммингами в вагоны. Всё же Япония. Тут так не принято. Конечно, входили с ускорением, быстро. Плотненько. Но штурмом не брали, происходило всё более-менее организовано.

В вагоне Кэйташи встал так, чтобы принимать на себя давление окружающих. А Чиоко оказалась стоящей к нему спиной, лицом к окну. На сидении перед ней сидела невысокая женщина, которая уткнулась в телефон.

— Значит, твоя девушка? — иронично спросила Чиоко.

— Для пущего эффекта и не нужно меня благодарить, — усмехнулся Кэйташи.

— Ты с Минами вчера говорил? — спросила дальше Камата.

— Конечно, — ответил парень. — Скидку она сделает. Типа, как своим. Всё-таки, сорок пять — это гораздо лучше, чем ноль. А тому, кто согласится на не очень… скажем так, обустроенное жилище — тридцать.

— А тебе с этого что? — с прищурилась Чиоко.

— Нормальные соседи, — ответил Кэйташи. — Чиоко… -сан. Мне деньги, конечно, нужны. Но не таким способом. У меня и так брат зарабатывает. Этого пока достаточно. А Минами нужны будут деньги на ремонт квартир.

— А ты ей не поможешь что ли? — хитро спросила девушка.

— Когда? — вздохнул Кэйташи. — Я что, с работы уволился? Сейчас у нас ещё больше забот будет, не так ли?

— Да, тут верно, — вздохнула Чиоко. — Времени не будет.

— Вот-вот, — отозвался Кэйташи. — К тому же, ладно я сам себе. А если жильцы банально спросят, мил человек, а покажи лицензию? Может, ты нам сейчас тут такого наделаешь, жить невозможно будет. Это перила может, кто угодно красить,