Кампанелла - Евгений Викторович Старшов

вызывает у утопийцев безумие того, кто воздает чуть не божеские почести богачам, которым он ничего не должен и ничем не обязан; он поступает так только из уважения к их богатству и в то же время признает их в высшей степени жадными и скупыми и вернее верного понимает, что при жизни этих богачей из такой огромной кучи денег ему никогда не перепадет ни одного грошика. Подобные мнения утопийцы отчасти усвоили из воспитания, так как выросли в такой стране, учреждения которой очень далеки от упомянутых нелепостей, а отчасти из учения и литературы»[313] (там же).

Итак, отчего же как утопийцы, так и солярии столь тверды в своих добродетелях? Кампанелла дает на это (впрочем, как и Платон насчет своих стражей, и только что процитированный Мор) подробный и развернутый ответ: дело в воспитании и обучении. В отличие от Платона, узко сословно распространяющего эти блага на стражей, Кампанелла, которому, как известно, в детстве препятствовала обучиться бедность, в своем городе Солнца предоставляет эту возможность всем:

«(Мужчины и женщины) обучаются всяким наукам совместно… Вскормленный грудью младенец передается на попечение начальниц, если это девочка, или начальников, ежели это мальчик… По второму и до третьего года дети обучаются говорить и учат азбуку, гуляя вокруг стен домов (у Платона обучение детей тоже начинается не принужденно, а играючи. – Е. С.); они разделяются на четыре отряда, за которыми наблюдают поставленные во главе их четыре ученых старца. Эти же старцы спустя некоторое время занимаются с ними гимнастикой, бегом, метанием диска и прочими упражнениями и играми, в которых равномерно развиваются все их члены. При этом до седьмого года они ходят всегда босиком и с непокрытой головой. Одновременно с этим водят их в мастерские к сапожникам, пекарям, кузнецам, столярам, живописцам и т. д. для выяснения наклонностей каждого. На восьмом году, после начального обучения основам математики по рисункам на стенах, направляются они на лекции по всем естественным наукам. Для каждого предмета имеется по четыре лектора; и в течение четырех часов все четыре отряда слушают их по очереди, так что в то время, как одни занимаются телесными упражнениями или исполняют общественные обязанности, другие усердно занимаются на лекциях. Затем все они приступают к изучению более отвлеченных наук: математики, медицины и других знаний, постоянно и усердно занимаясь обсуждениями и спорами. Впоследствии все получают должности в области тех наук или ремесел, где они преуспели больше всего, – каждый по указанию своего вождя или руководителя. Они отправляются на поля и на пастбища наблюдать и учиться земледелию и скотоводству; и того почитают за знатнейшего и достойнейшего, кто изучил больше искусств и ремесел и кто умеет применять их с большим знанием дела. Поэтому они издеваются над нами за то, что мы называем мастеров неблагородными, а благородными считаем тех, кто не знаком ни с каким мастерством, живет праздно и держит множество слуг для своей праздности и распутства, отчего, как из школы пороков, и выходит на погибель государства столько бездельников и злодеев… Дети менее способные отправляются в деревню, но некоторые из них, оказавшиеся более успешными, принимаются обратно в город… Каждые трое из них (детей соляриев. – Е. С.) должны знать или наш язык, или арабский, или польский, или какой-либо из прочих языков. И они не признают никакого иного отдыха, кроме того, во время которого приобретают еще больше знаний, для чего и отправляются они в поле – заниматься бегом, метанием стрел и копий, стрелять из аркебузов, охотиться на диких зверей, распознавать травы и камни и т. д. и учиться земледелию и скотоводству в составе то одного, то другого отряда… Занятия отвлеченными науками и ремеслами являются у них общими как для мужчин, так и для женщин, с одним только различием: наиболее тяжелые ремесла и загородные работы исполняются мужчинами так: пахота, сев, сбор плодов, молотьба да и сбор винограда. Но для дойки овец и приготовления сыра обычно назначаются женщины; точно так же они выходят недалеко за черту города собирать травы и работать в садах. А к женскому труду относятся те работы, какие исполняются сидя или стоя: так, например, тканье, пряденье, шитье, стрижка волос и бороды, изготовление лекарств и всякого рода одежды. Однако для столярных и кузнечных работ и изготовления орудий женщины не применяются. Но к занятию живописью они допускаются, если обнаруживают к ней способности. Что же касается музыки, то ею занимаются исключительно женщины, потому что она у них получается приятнее, да дети, однако на трубах и барабанах они не играют. Они же и готовят и накрывают на стол; но прислуживать за столом составляет обязанность мальчиков и девушек до двадцати лет»[314].

У Платона многие страницы посвящены всестороннему образованию и воспитанию (интеллектуальному, физическому, музыкальному и т. п.) стражей, в числе которых вполне могут быть и женщины (они воспитываются так же, как мужчины, и своих детей они не нянчат). Отметим лишь предписание трезвости, диеты и строжайшую цензуру искусства (в том числе Гомера, Гесиода и других), которую вводит Платон, для того чтобы воспитываемые стражи не «поглощали» порочные истории и не воспитывались бы на них. Заботится о трезвости своих соляриев и Кампанелла: «Пьют они чрезвычайно умеренно. Юношам не разрешается пить вина вплоть до девятнадцати лет, за исключением тех случаев, когда это необходимо по состоянию здоровья. По достижении этого возраста они пьют вино, разбавленное водой, как и женщины (традиция древних греков. – Е. С.). Старики за пятьдесят лет большею частью воды не добавляют»[315], а здоровое и сбалансированное питание позволяет гражданам города Солнца жить от ста до двухсот лет.

Кампанелла не зря упомянул об обучающих рисунках на стенах. В начале произведения он подробно описывает, что по повелению Мудрости (одного из помощников Метафизика) все стены города расписаны картинами и данными для усвоения соляриями различных наук: астрономии, геометрии, языков, географии, ботаники, зоологии, ремесел, истории, религии и т. п. Здесь явно реализуется один из важнейших педагогических принципов – наглядность, теоретическую основу которого, заложенную еще древними (и Платоном в их числе), развили такие наверняка знакомые Кампанелле своими трудами богословские авторитеты, как святой Иоанн Дамаскин и папа Григорий II, во времена иконоборческой ереси в Византии.

Теперь – конкретнее об образе жизни. Кампанелла пишет, что «мужчины и женщины у них (соляриев. – Е. С.) носят почти одинаковую одежду, приспособленную к военному делу, только плащ у женщин ниже колен, а у мужчин доходит только до колен»[316]. То же у Мора: «Все утопийцы ходят в одной и той же одежде, и притом грубой»[317] («Утопия», книга