Дети Арога - igor parhomyuk

И тут же в ухе у меня взорвалась граната — кому-то дважды говорить не пришлось. Тихо уйти не получилось. Прорываться надо прямо сейчас.

Дав по уху обидчику и врезав по коленной чашечке Хью, я бросился на третьего, самого пьяного. Пробив ему прямой в голову и сбив с ног, снова рванул к выходу.

Навстречу, шатаясь и горланя песни, шёл десяток солдат, искавших приключения вне замка. Увидев меня и преследовавших меня солдат, они выхватили мечи и бросились мне навстречу.

Прыгнув в сторону от ворот, я понял, что загнал себя в ловушку. Это были малые ворота, заложенные камнем. Я обернулся.

На маленькой площадке вокруг меня столпилось около тридцати пьяных, опухших морд. Все злобно смотрели на меня и ухмылялись — в предвкушении нового развлечения.

Расталкивая всех, вперед вылез Хью и, сплевывая кровь, заорал:

— Братцы! Это тот самый поганый уд, который не захотел спасти нашего барона! Дружок белобрысый для него дороже был! Закон нарушил! Давайте повесим его!

Толпа раздраженно загудела.

Из толпы вылез вертлявый худой парень. Подмигивая и хихикая, он приблизился ко мне на расстояние двух метров и, повернувшись к толпе, визгливым голосом сказал:

— Они, наверное, парочка были, вот потому он свою девочку и спас. Мы тебя убивать не будем, правда, братцы? Ты нас обслужишь, а мы тебя отпустим... потом.

Он, довольный своей шуткой, криво улыбнулся, обнажая пеньки зубов.

Лучше бы он этого не говорил. Одно — на пьяную лавочку попытаться избить человека (то есть меня), и совершенно другое — обозвать меня гомиком (ничего против них не имею, но я не такой) и пытаться пустить меня по кругу. Для этого даже «волны» не надо, и так по морде могу дать.

Выхватив меч, я ударил им по шее вертлявого. Удар вышел так себе — далеко стоял, да и меч, оказывается, после каждого боя править надо. В общем, зацепил его только кончиком — по шее. Но результат был хорош: кровь хлестала фонтаном.

Толпа, охнув, отступила назад, но тут же, раздраженно ворча, придвинулась ближе. Худой, заверещал, сел на землю, пытаясь остановить кровь из раны.

Вот и «волна» подошла. На сей раз — что-то новое. Ох, боюсь этих сюрпризов.

Раз. Мышцы лица онемели, но обострились зрение, слух и обоняние. Как будто кто-то ручку покрутил на телевизоре — контуры башен приблизились, стал слышен стук копыт лошадей (интересно, какие лошади? Последнего коня баронесса забрала, ускакав во дворец). Из разрезанной раны пахнуло кровью. Чёрная тьма застилает разум.

«Он спрашивает, хочу ли я жить?Я, рождённый на Земле, сколько себя помню — только учился и работал, как заведённый, чтобы заработать себе на жизнь. На жизнь крысы.И не добившись ничего — всё-таки получил второй шанс».

У стоявших впереди в руках блеснули мечи и сабли. Кожей чувствую их злость, ненависть и недоумение — как я, вместо пощады, посмел ранить одного из них.

Два. Сердце застучало быстрее. Ещё быстрее. Ещё... Уже не стук, а грохот, слившийся в ровный гул бешено работающего сердца. Грудь поднимается быстро и часто — воздуха не хватает.

«Я — получивший второй шанс. Новую жизнь.Не лучшую, не худшую — другую.Узнавший новых людей, увидевший новые горизонты, получивший любовь.Всё бездарно потерявший. Как крыса убежавший в нору.И этот червяк спрашивает — хочу ли я жить?»

Толпа, видя моё неподвижное состояние, ободряется. Она уже совсем близко. Ею движет только одно желание — растоптать, растерзать неподвижную и не желающую сопротивляться жертву.

Три. Мышцы стягиваются в один комок. Позвоночник, ноги, руки трещат. Исчезло чувство страха, ненависти — исчезли все чувства. Есть только одно желание…

«Я, приведённый сюда, на новую землю,Почти умерший от красной лихорадки,Желающий помочь, почти потерявший друга,И не спасший отца умоляющей меня дочери,Бившийся с этими животными, пытаясь защитить их —И в благодарность за это они хотят разорвать меня.И сейчас он спрашивает: хочу ли я жить?»

Толпа вокруг. Каждый хочет ткнуть меня рукой или мечом, чтобы потом хвастаться, что он добил «поганого уда».

«Как хорошо. Наконец-то. Пришёл тот час. Час смерти.»

— Да кто вам сказал, что я хочу жить? Да, я хочу умереть!(Что я говорю? Я хочу жить...)Я хочу умереть, прихватив вас с собой!(Что я говорю? Я хочу жить! Пожалуйста, я хочу жить. Не кричи на них. Просто стой и ничего не делай. Они увидят, что ты не опасен, и уйдут. Ну, раз дадут по зубам — подумаешь...)

ЖИТЬ НАДО ТАК, КАК БУДТО ТЫ УЖЕ УМЕР!(Нет! Я хочу жить! Как же остановить тебя?..)

Первого, самого ближнего, я перерубил до груди. Подхватив его меч, начинаю бить — куда попало, благо они везде. Главное — не пропустить удар сзади. Но они движутся как зомби, даже когда я чувствую прикосновение железа — я успеваю повернуться, и железо соскальзывает по телу.

Первый ряд, понимая, что он в опасности, пытается отодвинуться от железного миксера двух мечей, подавшись назад. Но толпа сзади давит, желая узнать, что здесь происходит, и наоборот — только подталкивает их ко мне.

«Хорошо». Раз, два — левой, правой. Удар, уход, поворот. Удар, раз, два — уход, поворот.

Я весь в крови. Но всё же, даже в этом состоянии, я не всесилен. Толпа, в конце концов, всё же сдавливает меня со всех сторон, топча раненых и убитых. Схватив меня за руки, поднимает над собой. Кто-то пытается ударить, кто-то царапает и кусает в бессильной злобе. Руки за спиной, тело выгнуто дугой. Я кричу от боли.

Месиво внизу довольно ревёт. Слышится стук копыт — он всё приближается (какой стук копыт, в замке ни одной лошади), и во двор врывается конница.

Первые всадники просто сминают любопытных. Сверкают искривлённые мечи удов. Толпа, бросив меня, разбегается по углам. Первый всадник, приподнявшись на стременах, опускает меч на пробегавшего мимо — тот падает. Руки и ноги ещё движутся, но тело уже мертво.

Рука всадника поднимает забрало. Стив.

— Ну что, ты даже с гойнами не смог ужиться? Куда прикажешь тебя ещё отправить? На Луну?

Ещё один всадник спрыгивает с лошади и бежит ко мне, сбросив шлем.

— Серёга, ты живой? — хватает он меня за руки.

Это же Серж.

— Серж, дружище, как ты здесь? — удивлённо бормочу я.

— Да повеселился ты здесь, — усмехнувшись, сказал Стив. — Когда успел так научиться мечом вертеть?

— Это не я... Это портал меня чем-то