Альманах «Российский колокол» №4 2019 - Альманах Российский колокол

заряда. Выходит тюремщик из предпоследнего полупустого ряда. И требует разрешение, регламентом предполагаемым в воздухе тряся. Волнение в массах. Среди чинов. И остальных… Приносят папку. В ней газета со статьёй о преступлениях того, что в кресле. Мм-мм, Ва-ссс-силий…

– Простите, Вера… – Василий перевозбуждён. – Вы не сказали, что на кон Грюмо поставил?

– Не… сказала?.. – Вера простонала, из далей ощущений, ей одной ведомых, возвращаясь. – Ну что вы портите, Василий, всё?! Пишите лучше!

Она глотнула светло-зелёной влаги смузи. Василий вооружён. Принадлежностями своими, конечно же.

– Конечно, такой вопрос всех в тот вечер волновал. Грюмо поставил жизнь.

– Жизнь? – переспросил Василий, ломая снова карандаш.

– Да… Сказал, что ляжет рядом с общепризнанным насильником, тираном и губителем человеческих душ. На плаху, я в виду имею…

– Я понял! – Василий заточил орудие своё. – Смело!

– Да, – согласилась Вера. – Так оттого же я и балдела в тот именинный вечер. Что на кону?! Жизнь против росчерка пера. Каково?!

– Безумная интрига. Что дальше?

– Так вот, – она сыграла бёдрами и грудью, сменив позицию под солнцем, – вместо приговора в папке перед тюремщиком – статья о злодеяниях почти уже казнённого, пафосно представленных коллегой вашим в объёмном материале. Поиск копий. Удивление всеобщее. Но не моё с Грюмо. Я снова заскучала. Да что я всё сегодня о себе… Быть беде?

– Что… это явный знак? – Василий вздрогнул видимой заботой.

– Да нет… – она ответила томным взглядом и икотой. – Если ваше обо мне перевесит всё моё обо мне же. Может, и поможет.

– Сначала, может быть, закончим?

– Нудно, но ладно. – Она вдохнула в себя соль моря и исходящие от собеседника флюиды. Звучно выдохнув ничто. – Ни одной копии. Ни в учреждении, ни в суде – нигде. Везде злополучная статья, и в формате электронном тоже. Поднялся чин, победоносно взглянув в глаза Грюмо. «Я знал, что подобное – вполне возможно… Я был готов…» Короче, он полез в карман за личной копией. Но удивил лишь всех копией многомиллионно разошедшейся статьи по миру.

– Но ведь…

– Не нудите, Василий! Да, да в четверть часа был собран выездной суд, готовый принять решение на основе ранее прошедших заседаний, но среди нескольких основных свидетельских показаний только автобиографии этих самых свидетелей с некоторыми описаниями их недостойных поступков, а точнее, как они, уходя от наказаний за собственные проступки, дали показания на приговорённого! Где-то, по-моему, под давлением даже…

– Ух ты! – Василий откровенно удивлён. – Вот так концовочка главы.

– Чиновничьей?

– Нет, биографической, что я пишу.

– А-а-а… Ну что, курить? – Она привстала, и не одна на тот момент. – Василий…

– Сейчас? – Василий сглотнул поток слюны. – Ведь день ещё?!

– День или ночь… – Она покинула шезлонг, за собой Василия маня. – В чём разница, Василий? Курить – это как жить или дышать, любить. Неважно, в какое время суток. Будь то день или ночь… Да хоть даже утро!

День и его остаток запутались в дурмане. Василий в женском и постельном «одеянии». Грюмо их симбиоз разрушил, в ночную дорогу торопя. Он улыбался молча Василия зеваниям и женским Вериным профессиональным пререканиям.

К горизонтам. К новым. К закату солнца, не требующего уже защиты зонта. Сквозь дикой конопли цветение. Зевки, улыбки – всё смешалось. Полчаса дороги – и Вера над Василием уже смеялась. Сначала умилённо. А вскоре уже и открыто хохоча.

Александр Сидоров

Александр Григорьевич Сидоров родился 14 апреля 1949 года в Петрозаводске Карельской АССР в семье служащих.

В 1970 году окончил Петрозаводское медицинское училище и до 1976 года работал фельдшером. В 1981–1983 годах находился на военной службе в составе ограниченного контингента советских войск в Демократической Республике Афганистан. В 1987 году окончил Петрозаводский государственный университет и до 1994 года работал старшим школьным инспектором в Кондопожском гороно. Стихи начал писать с 14 лет. В 1963 году был членом ЛИТО при газете «Комсомолец» (г. Петрозаводск). Печатался также в «Литературной газете», в журнале «Юность», в «Антологии русских поэтов в Австралии», в журнале «Австралиада» в Австралии. С 1994 года проживает в Австралии.

Член ЛИТО города Фрязино (Россия), «Жемчужное слово» (Австралия), сотрудничал с журналом «Жемчужина» (Австралия, главный редактор журнала Т. Н. Малеевская).

Автор книг (на русском языке): «Стихотворное переложение Иоанна Богослова» – «Апокалипсис» (Австралия), «Истина Иешуа» (Австралия).

Член СП РФ (с сентября 2014 года).

В течение нескольких лет сотрудничал с международным сайтом «Литературная Губерния» (г. Самара).

Автор четырёх книг, выпущенных новокузнецким издательством СП РФ:

сборник стихов «Колокол моей жизни»;

«Библейские мотивы»;

«В. Г. Белинский».

В январе 2017 года вышла книга «Литературные портреты».

Обречённые жить

Глава I

(Продолжение)

1964 год

На улице меня ждали Доронов Игорь, Юрий Васильков и Сапожков Валерий. Занятия в школе ещё не начались, стоял конец августа. На улице было солнечно и тепло… Радостная волна, захлестнув отроческую сущность чем-то необычным и приятным, понесла ученика на невидимых для посторонних глаз крыльях подальше от школы…

С Игорем Дороновым и Валерием Сапожковым мы учились в одном классе. В этот, тогда пятый «А», класс школы № 9 я плавно влился в 1961 году, так как мои родители, разменяв квартиру, переехали в другой район города, в знаменитый Закаменский переулок. Почему знаменитый? Объясняю: он состоял из одинаковых, окрашенных в красный цвет деревянных двухэтажных домов. Домов было шесть. На первый взгляд дома были одинаковые, но это только на первый взгляд… Из шести домов только четыре имели полноценные квартиры, то есть в этих квартирах полноценно-семейно жили люди… Два же других дома видом изнутри представляли собой многосемейные общежития с общими кухнями до десяти хозяек и только одним для всех местом общего пользования. Неравноправие! Но что поделаешь? Наша страна ещё не могла оправиться от войны, жилья для всех не хватало… Говорят, что дома когда-то были «цековскими», то есть ещё до войны в них жили работники ЦК нашей когда-то союзной, а ныне автономной республики. Знаменит наш Закаменский переулок был ещё и потому, что с одной стороны он примыкал к улице Герцена и Парку пионеров, а с другой стороны – к министерским домам, их спинам, которые окружали площадь имени Ленина, скрывая наш переулок от посторонних глаз…

Пятый «А» класс оказался сплочённым, в меру хулиганистым детским коллективом. И вот в этот коллектив я должен был плавно влиться… Я – двенадцатилетний подросток, среднего роста, круглолицый, не толстый, но уже коренастый, с аккуратной русой чёлкой на аккуратной голове и большими, порой печальными карими глазами…

«Ты