Альманах «Российский колокол» №4 2019 - Альманах Российский колокол

Но сколько же невинной крови защитников нашего Отечества пролилось из-за неумения и головотяпства нерадивых «военачальников». Немного истории:

(1)

Тимошенко и Хрущёв угробили людей в Харьковской операции. Когда же, обделавшись под завязку, они обратились к Сталину, то просили не санкции на прекращение операции, а дополнительные ресурсы, чтобы и их угробить. Но в 21 час 50 мин. 27 мая 1942 года Сталин «врезал им по первое число» телеграммой следующего содержания: «За последние четыре дня Ставка получает от вас всё новые и новые заявки по вооружению, по подаче новых дивизий и танковых соединений из резерва Ставки. Имейте в виду, что у Ставки нет готовых к бою новых дивизий, что эти дивизии сырые, необученные и бросать их теперь на фронт – значит доставлять врагу лёгкую победу. Имейте в виду, что наши ресурсы по вооружению ограниченны, и учтите, что кроме вашего фронта есть ещё у нас и другие фронты. Не пора ли вам научиться воевать малой кровью, как это делают немцы? Воевать надо не числом, а умением. Если вы не научитесь получше управлять войсками, вам не хватит всего вооружения, производимого во всей стране. Учтите всё это, если вы хотите когда-либо научиться побеждать врага, а не доставлять ему лёгкую победу. В противном случае вооружение, получаемое вами от Ставки, будет переходить в руки врага, как это происходит теперь». (Центральный Архив МО РФ, ф 32, on 1).

(2)

А 29 мая 1942 года Сталин направил Тимошенко и Хрущёву телеграмму, в которой при подчеркивании, что речь идёт прежде всего об ошибках Тимошенко и Хрущёва, говорилось: «В течение каких-то трёх недель Юго-Западный фронт, благодаря своему легкомыслию, не только проиграл наполовину выигранную Харьковскую операцию, но успел ещё отдать противнику 18–20 дивизий… Если бы мы сообщили стране во всей полноте о той катастрофе, которую пережил фронт и продолжает ещё переживать, то я боюсь, что с вами необходимо было бы поступить очень круто». Эх, ненужный гуманизм проявил Сталин…

18-20 дивизий, о которых говорил Сталин, – это, по уточнённым ныне данным, 207 047 человек, которые были убиты или попали в плен. Всего за три недели?! Точнее, даже меньше – за 17 дней.

Добавьте те 380 888 человек, которых они уже угробили в ходе предыдущих двух операций, и получается 587 935, или в месяц по 117 587 человек. Образно говоря, за пять месяцев они уничтожили примерно пять-семь армий! Ну разве не «стратеги»?!

В том-то всё и дело, что даже «стратегами» их не назовёшь. Единственные слова, которыми можно охарактеризовать их в данном случае, – предатели и изменники, злоумышленно сотворившие жуткую трагедию Харьковского «котла». Я не сгущаю краски и не пытаюсь бросить дополнительную чёрную тень на них. Потому как в этом нет, не было и быть не могло никакой нужды – несмываемое пятно подлого предательства и так лежит на них… Дело в том, что когда Тимошенко и Хрущёв убеждали Сталина в необходимости контрнаступления Юго-Западного фронта, а в действительности злоумышленно его дезинформировали, начальник Особого отдела ЮЗФ полковник Владимир Рухле по своим каналам направил начальнику Особых отделов Виктору Абакумову секретное донесение, в котором категорически возражал против организации контрнаступления фронта. В основе его мотивировки лежали безупречные разведывательные данные (Особые отделы вели также и зафронтовую разведку) о том, что командование вермахта перебрасывает на Юго-Западное направление против ЮЗФ дополнительные танковые дивизии. В. Рухле просил доложить его информацию Сталину, дабы предотвратить уже запланированное контрнаступление, прямо указав, что результатом оного будет катастрофическое положение фронта.

По неизвестным причинам Виктор Абакумов сообщил об этом донесении своего подчинённого Хрущёву, который, в свою очередь, неизвестными на сегодня аргументами убедил его не докладывать информацию Рухле Сталину.

Конечный результат всего этого – трагедия Харьковского «котла» стала фактом. (Центральный Архив МО РФ).

(3)

Рухле Владимир Никифорович (1899–1969).

21 июля 1942 года ему было присвоено звание генерал-майора.

Однако в октябре 1942 года был осуждён на длительный тюремный срок.

Освобождён и реабилитирован в июне 1953 года.

Сразу же был восстановлен в армии, назначен командиром корпуса.

В 1962 году вышел в отставку. (Центральный Архив МО РФ)

(4)

69-я армия начала формироваться в феврале 1943 года в составе Воронежского фронта на базе 18-го отдельного стрелкового корпуса. Ей предназначались 161-я, 180- я, 270-я стрелковые дивизии, 1-я истребительная дивизия, 37-я стрелковая и 173-я танковая бригады, артиллерийские и другие части… Не сформированное до конца объединение приняло участие в Харьковской наступательной операции (2 февраля – 3 марта

1943 года), в ходе которой разгромила противостоящие соединения противника юго-западнее г. Новый Оскол, во взаимодействии с 38-й армией освободила город Волчанск (9 февраля) и в начале марта вышла в район юго-восточнее Опошни, юго-западнее Волки, Шаровка. В ходе Харьковской стратегической оборонительной операции (4 – 25 марта 1943 года) соединения и части армии во взаимодействии с другими армиями фронта в течение трёх суток отражали контрнаступление немецких войск. Впоследствии под ударами превосходящих сил противника вынуждены были отойти на левый берег реки Северный Донец на рубеж Шишино – Безлюдовка, где остановили его дальнейшее продвижение. 25 марта 1943 года 69-я армия была выведена в резерв Воронежского фронта (Центральный Архив МО РФ).

Вначале моя мать попала в штаб Воронежского фронта, где работала в инженерном отделе. Она копировала карты минных полей, выполняла и другие задания. Когда немцы подошли близко, её направили в 69-ю армию, которая только формировалась тогда, в начале 1943 года. Она получила назначение в 13-й отдельный гвардейский батальон минёров санитаркой. Это был февраль, и 69-я армия, в составе которой находился и 13-й отдельный батальон минёров, участвовала в наступательной операции на Харьков.

Мама рассказывает: «Впереди нас шли наши войска, поэтому мы ехали без единого выстрела. Вдоль дороги лежало очень много мёртвых тел, многие были без одежды; нам говорили, что это союзники немцев – румыны. Можно сказать, мы шли по трупам. Солдаты из нашего батальона разминировали минные поля. Мы шли за ними. Хотя если минёр делал что-то неправильно, спасать его было уже поздно, но взрыв мог ранить соседа. Сколько мы таскали частей тел! Это было так страшно, что рассказать словами просто невозможно. Раненых мы подбирали и относили на пункт оказания первой медицинской помощи. А полевой медпункт мог быть и в палатке, и в блиндаже – там, где есть врач и медицинское оборудование. Первая помощь оказывалась именно здесь. А затем на машинах старались