Джек Кетчам. Повести и рассказы. - Джек Кетчам

В последнее время у них у всех была аллергия. У всего Манхэттена внезапно развилась ужасная аллергия.

Лиана принесла им напитки. Они улыбнулись. По крайней мере, блендер перестал шуметь.

— Я смотрю в окно, — сказал он.

— Прошу прощения?

— Дым несет в вашу сторону, потому что я смотрю в окно. Вы сидите перед окном, а я смотрю в него. Понятно? Видите вон ту, с сиськами? Я смотрю на нее. Вот почему дым идет в вашу сторону.

— C сиськами?

— C сиськами, да. Она уже ушла. Вы ее пропустили. Очень жаль.

Она выглядела так, словно только что нашла кусок говна в своей "Маргарите". Она повернулась и прошептала что-то сердитое своей подруге. Подруга нахмурилась и кивнула. Складки жира у нее на шее вздымались и опадали. Струп вздохнул.

— Послушайте, дамы. Это же бар. В барах пока еще курят в этом городе. Такова жизнь. Здесь целый долбаный пустой бар, а вы сидите прямо передо мной. Посмотрите вниз. Видите столики? Почему бы вам не попробовать пересесть за столик? Там уютно. Там нет никакого дыма. Там, вероятно, никто вокруг не использует слово "сиськи" в смешанной компании. Хотя ваши, кстати, тоже очень недурны. Я заметил, что вы не носите лифчик. Отличная идея.

— Струп, — сказала Лиана.

— О, черт возьми, Лиана. Если ты хочешь, чтобы я ушел, я уйду.

— Я не говорила, что ты должен уйти. Просто веди себя прилично.

— Я и веду себя прилично. Я сказал ей, что у нее хорошие сиськи. Но ведь это правда.

— Струп.

— Хорошо.

Он докурил сигарету и сделал небольшой перерыв. Потом прикурил третью. Выпустил дым. Женщина с красивыми ногами вздохнула, покачала головой, и они с подругой пересели за столик подальше от него.

Вошел Ральф, занял их место и заказал себе пива. Теперь перед глазами маячил Ральф, когда он смотрел в окно. Уж лучше бы это были женщины. Ральф вечно болтал о каком-нибудь дрянном фильме, который только что посмотрел, или о своей паршивой новой стрижке, которая была ужасной, потому что он заплатил за нее пять баксов какому-то мальчишке в парикмахерской, или же рассказывал плохие анекдоты. Он немного походил на Джорджа Бёрнса[32], и, возможно, именно поэтому ему подражал. Разница была в том, что Бёрнс был забавен, а Ральф был так же забавен, как мертворожденный щенок. Ему было шестьдесят пять, и он называл себя пожилым человеком. Струп был всего на двенадцать лет моложе, и он назовет себя пожилым человеком тогда, когда "Партия Pеформ" захватит Белый Дом или Лиана решит потрахаться с ним, в зависимости от того, что произойдет раньше.

— Ты слышал анекдот о докторе, который спрашивает пожилую пациентку, давно ли она прикована к постели? "Уже лет двадцать", — говорит она, — "с тех пор, как умер мой муж"[33].

— Нет, Ральф. Не слышал.

— А другой, как доктор прикладывает стетоскоп к груди какой-то старушки и говорит: "Сделайте глубокий вдох", а дама отвечает: "Да, раньше были?"[34].

— Ты что-то имеешь сегодня против старушек, Ральф? Или мне только кажется, что ты их ненавидишь?

— А слышал, как доктор спрашивает пациента, как идет лечение? Парень говорит, что все отлично, если не считать пластыря. Доктор спрашивает, в чем проблема с пластырем? Парень говорит, что он велел ему лепить новый каждые двенадцать часов, а у него уже не осталось места на теле.

— Пошел ты, Ральф. Ты чертов деревенский дурачок.

Ральф рассмеялся. Струп допил свой "Дюарс", заказал третий и выпил половину.

— Когда мы с тобой потрахаемся, Лиана? — спросил он.

— Когда рак на горе свиснет, Струп.

— Или "Партия Pеформ" захватит Белый Дом"?

— Совершенно верно.

— Так я и думал.

После выпивки и еще пяти анекдотов о врачах он уже ехал по Амстердам-авеню к Мэри. Остановился возле "Патмарк"[35], чтобы купить сигарет. Его обслуживала индианка с золотым зубом, и это было хорошо, потому что она знала, что он курил "Винстон Pед" в мягких пачках, а другие продавцы о них не знали. Некоторые из них сами были курильщиками, но сигаретный стеллаж, казалось, сбивал их с толку. Индианка всегда улыбалась и давала ему сдачу правильно. Остальные — нет. Остальные были глупы, как козы. Они вручали тебе сдачу с двадцатки, давая десятку лицевой стороной вверх, а под ней по одному доллару, так что ему приходилось менять порядок, прежде чем положить их в бумажник. Ему было интересно, с чего это началось, но теперь почти все так делали. Когда он выходил за дверь, ему показалось, что он услышал свое имя, но этого не могло быть.

Мэри жила в особняке на 78-й улице. Всего лишь на втором этаже, так что даже Струп мог подняться по лестнице. У Мэри был сертификат личного тренера, а также она была полупрофессиональной культуристкой и работала в фитнес-центре, который раньше назывался тренажерным залом. Мышцы живота у нее были лучше, чем когда-либо у Струпа. Она как-то сказала, что Струп был первым мужчиной с неспортивной фигурой, с которым она встречалась. Он сказал, чтобы она не волновалась об этом, когда-нибудь и у него будет такая фигура. Только не