Гарри Поттер и чемпион чемпионов - DriftWood1965

Лицо Рона вытянулось, когда он это услышал.

— Без...без квиддича? Никакого квофла или снитча, чтобы поймать?

Все проигнорировали Рона и Флер спросила.

— Нам просто надо пройти сквозь лабиринт?

— Там будут препятствия, — счастливо отозвался Бегмен, подпрыгивая на носках, — Хагрид предоставил нескольких существ...потом там будут заклинания, которые надо снять... ну и все вещи подобного рода, вы знаете. Далее, чемпионы войдут в лабиринт в соответствии с текущим количеством очков. Итак, Флер — вы первая, потом спустя две минуты Седрик, а еще через минуту — Крам.

После этого Бегмен повернулся к четвертому Чемпиону.

— И э-э...мистер...Уизли, вы войдете в лабиринт через, — он начал быстро считать на пальцах, — двадцать минут после того как в лабиринт войдет Крам. Конечно, если остальные не закончат к тому времени, но у всех должен быть шанс, и это должно быть очень весело, не так ли?

Рон собирался задать вопрос, когда Бегмен сказал.

— Ну, поскольку ни у кого нет вопросов, мы вернемся в замок. Тут немного холодно... — он повернулся и быстро ушел.

Рон посмотрел на остальных трех Чемпионов, которые начали идти прочь. Он знал — вот его шанс.

— КРАМ! — громко закричал он Чемпиону Дурмстранга.

Очевидно, Крам его услышал, поскольку его шаг убыстрился.

Рон поспешил за ним, крича.

— КАК ТАКОЙ ЖЕ ЧЕМПИОН МОГУ Я ОСЕДЛАТЬ ТВОЮ МЕТЛУ? ИЛИ, МОЖЕТ БЫТЬ, Я ВОЗЬМУ МЕТЛУ, И МЫ ПОИГРАЕМ С ТВОИМИ МЯЧАМИ?

Когда он старался перешагнуть через последнюю изгородь, его мантия снова зацепилась за одну из веток, оставив на себе большую прореху. Флер почти сразу же рассталась со своим обедом, в то время как Седрик старался вызвать в голове образ Чжоу, чтобы подавить тошноту. Рон потратил две минуты на то, чтобы освободить себя от ветки, тем временем Крам сделал рывок, и был почти у самого запретного леса, так как это был самый прямой путь обратно на его корабль.

«Он пошел за своей метлой, отлично», — подумал Рон и помчался за ним.

Когда Рон мчался за ним следом по тропинке, которую выбрал Крам, перед ним вырос мужчина. Рон, подумал, что возможно, он кажется знакомым, но сейчас это было не важно.

— Дамблдор! — выдавил человек.

Он протянул руку и схватил Рона за мантию, остановив его и подтянув ближе к себе, хотя его глаза смотрели поверх головы Рона.

— Я должен...увидеть...Дамблдора...

-Мне все равно, кого, черт возьми, вы хотите видеть, — крикнул Рон, не отрывая глаз от Крама, — Отстаньте от меня. Не видите, я занят?

— Я сделал...глупую...вещь... — произнес мужчина.

Он казался совершенно сумасшедшим. Его глаза были готовы вылезти из орбит, а по подбородку текла слюна. Казалось, каждое произнесенное слово стоило ему огромных усилий.

— Должен...сказать...Дамблдору...

— Так идите и скажите, — с этими словами Рон оттолкнул мужчину в сторону, и продолжил преследовать Крама.

Падая, Крауч ударился головой о камень, что лишило его сознания. Мистер Крауч все еще был там, когда спустя некоторое время на него наткнулся его сын. Молодой Крауч убил своего отца, превратил его тело в кость и похоронил в лесу.

Рон прождал около Дурмстрангского корабля около двух часов, прежде чем понял, что Каркаров, очевидно, не позволил Краму покинуть корабль после комендантского часа.

— Если бы только этот идиот не пытался меня остановить, — пробормотал он, пока медленно шел обратно в замок.

* * *

Поздно ночью Гермиона Грейнджер лежала в своей кровати и размышляла о прошедшем годе, с тех пор как она начала встречаться с Гарри. Она подумала обо всех взглядах, поцелуях и ласках, что он давал ей. Она подумала о Святочном бале и цветах. Об ожерелье и кольце. Об обещании, которое скрывалось за кольцом. Его глаза танцевали в ее голове, пока ей слышалось, как он произносит «я люблю тебя», и она думала о том, что значит для нее Гарри Поттер. После всего, что он дал ей, девушке хотелось подарить ему в ответ что-то особенное. Когда она, наконец, поняла, что хочет дать ему, последовавшие внутренние дебаты, заняли гораздо меньше времени, чем она когда-либо могла себе представить.

На следующий день она заглянула в Больничное крыло и поговорила там с Мадам Помфри. Медсестра не удивилась, увидев молодую ведьму, а улыбаясь, научила краснеющую Гермиону не только правильным заклинаниям, но и одному простенькому заклинанию, которое позволяло убедиться, что первые заклинания были правильно выполнены. Два вечера спустя, на диване в Выручай-комнате Гарри и Гермиона были вовлечены в жаркую целовально-обнимальную сессию. Гермиона направила руки Гарри туда, где раньше по договоренности проходила граница доступа. Гарри остановился и вопросительно на нее посмотрел.

— Я хочу, чтобы ты сделал это, Гарри, — ответила она, — хочу, чтобы мы это сделали.

— Как...как далеко?

Гермиона пришла в Комнату пораньше и попрактиковалась в своем следующем желании, чтобы быть уверенной, что все будет идеально. Она повернулась и послала Комнате запрос и появилась кровать. Оглянувшись на Гарри, она просто сказала.

— Сегодня ночью я не буду тебя останавливать, любимый.

Глаза Гарри расширились, когда он увидел кровать и понял, что она имеет в виду. Он повернулся к ней и нервно спросил.

— Э...а...а ты уверена?

Гермиона кивнула.

— Это не то, о чем я прямо сейчас подумала, Гарри. Я разговаривала об этом с Мадам Помфри на неделе, и я уже наложила все заклинания.

Она посмотрела в его глаза, а он в ее. Они беззвучно обменивались словами и чувствами. Улыбка, поцелуй, и рука об руку они направились к постели.

Они провели следующий час, изучая тела друг друга, и, наконец, двое влюбленных стали любовниками. Хотя на короткое время Гермионе стало больно, но нежность Гарри заставила боль быстро утихнуть, и скоро она обнаружила себя на вершине блаженства. Гермиона быстро обнаружила, что вдобавок к гарриному синдрому спасения людей, у него была гораздо более серьезная проблема — синдром доставления удовольствия Гермионе. Его внимание и решимость, не говоря уже о по-юношески быстром восстановительном периоде, сделали эту ночь, и многие будущие ночи лучшими в жизни Гермионы.

Позже двое потных подростков лежали в постели. Они сплелись в объятии, и оба переводили дух. Гарри посмотрел на Гермиону, и после того как убрал растрепанную прядь волос с ее лица, он только и мог сказать.

— Я тебя люблю.

— Я тоже люблю тебя, Гарри, — ответила Гермиона и почувствовала некоторое шевеление напротив себя.

Она