Неправильный - Грета Шелест

– Руки убрал! – если бы Белов не сжимал до зубовного скрежета удила самоконтроля, то от быстроты, с которой он крутанулся, у него бы закружилась голова. – Ты все узнал, я счастлив. Больше говорить нам не о чем, – отрезал он и снова пошел к дому.

«Но колбаса по любому должна быть…» – Марк усиленно пытался засыпать проклевывающуюся злость мыслями о жрачке.

– Марк! – донеслось в спину.

«Похуй, сейчас поорет и перестанет. Так, что там с бутерами? Батон-то есть? Надо было все же бате позвонить».

– Да послушай же! Давай поговорим! – Игнат все же рискнул, догнал его и развернул. Вцепился бульдожьей хваткой в плечи, не оставив варианта, кроме как стоять и слушать.

Точнее, вариант был… Можно было прикинуться конструктором и попробовать утопать домой только половиной туловища… Марк прикрыл глаза.

– Нет, это ты меня послушай, – спокойно отозвался он, вновь приподнимая веки и смотря Старкову куда-то в область подбородка. – Когда я просил, ты дал мне сказать?

– Мне жаль…

– А мне нет, – Игнат замер, и он продолжил, пожимая плечами, – да, мне не жаль. Хорошо, что о степени твоего доверия я узнал сейчас. Дальше было бы хуже. И потом, я пытался достучаться до тебя, когда думал, что мне есть, что спасать. Но Громова мне все объяснила. Поэтому не вижу смысла в дальнейшем…

– Я не ради Лели! Точнее, поначалу… – Игнат путался в словах, и Марк усмехнулся, – черт, нет, меня к тебе сразу потянуло, просто я…

– Не трудись. Мне плевать. Ты раскаиваешься? Хорошо. Значит, не все с тобой потеряно.

– Прости меня… – хрипло выдавил Старк.

– За что конкретно? За то, что тебе пришлось меня трахнуть? Нет, стой, как ты это тогда назвал? – когда Игнат, также как и Белов, на секунду прикрыл глаза, Марк издал нервный смешок. Оба понимали, что сложно забыть сказанное в тот вечер всего за две недели. – «Распечатать»?

Старк опустил голову, а Марк почувствовал огромную слабость. Облегчение оттого, что все открылось, было таким долгожданным и неожиданным одновременно, что давило на грудь. Ему срочно нужен был кислород. А еще время и одиночество.

– А теперь убери руку. Пожалуйста, – наверно, было в его голосе что-то такое, отчего руки Старкова разжались.

Игнат, сжав кулаки, сунул их в карманы, но не отошел. Смысла стоять и дальше Марк не видел. Он сказал все, что хотел, а Старку нечего больше добавить к сказанному три недели назад. Белов развернулся и пошел домой.

«Плевать, голый чай попью», – решил он, потирая руки от холода.

Придя домой, Белов непослушными пальцами снял верхнюю одежду, разулся и прошел на кухню и сразу поставил чайник на плиту.

Мозг явно производил перезагрузку, поэтому все движения производились на автомате. Марк подошел к холодильнику, достал колбасу и…

И случайно (совершенно случайно!) бросил взгляд за окно. Которое (тоже в силу случайности) выглядывало во двор. Машина Игната все также стояла на парковке, а ее обладатель стоял там же, где Марк его оставил. На вопрос, почему обладатель роскошной тачки не идет греться в машину, когда у него уже должны были задубеть конечности (Марк всего ничего постоял, и зуб на зуб не попадал), ответа не находилось.

«А может, ты подумаешь о собственных отмороженных конечностях?» – мелькнула мысль. Приказав себе подумать о своем собственном здоровье, Марк отвернулся и принялся соображать нехитрый перекус.

Немного отогревшись, Белов стал думать, чем себя занять. Тотальный досмотр шкафа на предмет подкинутых вещей отменялся в силу открытия правды. Поэтому Марк неожиданно для себя стал обладателем вагона свободного времени. Но проблема заключалась в том, что времени много, а занять его чем-то надо было. Белову совершенно не хотелось ни о чем думать. Поэтому, не найдя ничего лучше, он стал делать уборку.

Через три часа, когда квартира была убрана, стирка – произведена, а картошка на ужин – почищена, Марк решил отдохнуть. И для начала все же набрался смелости включить свой телефон.

Он с ужасом ожидал увидеть кучу непрочитанных сообщений от Старкова, но видно, тот хотел личного разговора, потому что за последние три дня он написал ему всего три смс-ки.

«Выйди, я под подъездом», – гласила первая.

«Марк, нам нужно поговорить. Не прячься от меня».

«Мы все равно встретимся в школе. Давай поговорим, пожалуйста», – просил он в последней.

Марк отложил телефон и упал на кровать. Нужно было что-то делать с мыслями.

Он думал пойти к Лехе, но вспомнил о мажоре под окнами. На всякий случай пошел и проверил.

Да, Старк по-прежнему был внизу. Только уже перебрался в машину. Конечно, Белов мог пройти мимо. Но не хотелось слушать бессмысленных оправданий. И видеть тоже не хотелось. Поэтому было решено позвать друга к себе.

А через полчаса, делая Синице кофе, Марк услышал, как внизу кто-то завел двигатель. Нервно шурша колесами, чья-то машина сорвалась с места. А Белов почувствовал отвращение к самому себе за неуместное желание проверить, не знакомый ли Лексус это был.

Он вручил другу кружку, сел на свое место. Леша уже вовсю сыпал подробностями своей поездки. Марк машинально вставлял комментарии. И старался не думать о том, что Игнат, помимо отвратительного характера, обладал идиотской привычкой срывать стресс быстрой ездой.

– Что, поссорился со своей таинственной незнакомкой? – внезапно спросил Леха, запивая мамины пирожки «для Маркуши» чаем.

– Нет, просто аппетита нет, – ответил Марк, подсовывая другу вазочку с конфетами, мол «жри, и не задавай вопросов». Но Леха намеков не понимал в принципе, поэтому тут же следовало замечание:

– Прикалываешься? У тебя аппетит пропадает в двух случаях. Когда ты с кем-то сильно посрался, или если в дневник случайно забрела тройка! А поскольку сейчас каникулы…

– Да заебал ты, – возмутился Белов, взяв пирожок тети Лены и вгрызся в него.

***

– Чего ты такой смурной, словно не у бабули был, а в армейском лагере? – подобные вопросы Марк слышал все три дня, как вернулся.

Он молча ковырял вилкой в тарелке. Аппетита не было.

– Все нормально.

А что он должен сказать? Что его большое и светлое оказалось подделкой? Что ему втюхали второсортную дешевку, взяв оплату, как за оригинал? Что ему противно от собственной тупости?

«Или что мне хочется спуститься вниз и разбить лобовик шикарного Лексуса, который резал глаза?»

Игнат приезжал каждый день. Каждый день поднимался и звонил в двери. И все три дня Марк просил отца сказать, что его нет дома.