Королевы Крестовых походов - Элисон Уэйр

папе римскому. Великодушный Гонорий III принял ее дело близко к сердцу и пожаловался архиепископу Турскому на «несправедливость и воровство» Иоанна, повелев немедленно удовлетворить требования Беренгарии.

В 1215 и 1216 годах Беренгария получала охранные грамоты для посещения Англии. Иоанн разрешил ей проследовать куда заблагорассудится, при этом она и ее слуги освобождались от всех таможенных сборов в портах. Крайне маловероятно, что Беренгария действительно отправилась в Англию, поскольку путешествовать по стране, охваченной войной, было небезопасно. 23 августа 1216 года она находилась в Ле-Мане, где председательствовала на судебном поединке, на котором два рыцаря сражались за честь молодой женщины.

В том же году в Ле-Мане избрали нового епископа по имени Морис, сурового и ревностного священника, преисполненного решимости отстаивать права капитула. Он почти сразу вступил в конфликт с Беренгарией, попытавшись взыскать налоги с районов города, расположенных за пределами юрисдикции собора. Королева, и без того раздраженная попытками духовенства уклониться от уплаты налогов, ссылаясь на церковные льготы, разгневалась. Когда Морис обратился к королю Филиппу с просьбой защитить его права, король создал комиссию, которая приняла решение в пользу королевы.

В 1216–1217 годах у Беренгарии вновь возник конфликт с епископом Морисом, когда ее бейлиф взыскал налоги с продажи животных на территории, подконтрольной кафедральному капитулу, а тот незамедлительно потребовал вернуть деньги. «Несколько каноников, действуя в соответствии с полномочиями и инструкциями капитула, настоятельно уведомили королеву Беренгарию о необходимости проследить за возвратом денег». Сумма была незначительной, но дело касалось принципов. Беренгария «ответила, что не вернет деньги по праву обычая». Каноники «сообщили, что капитул готов выслушать ее представителей и объявить приговор. Она заявила, что ничего подобного не потерпит. Капитул вынес несколько предупреждений и, когда она по-прежнему отказалась что-либо предпринять, наложил на [ее] церковь и город интердикт». Бейлифа Беренгарии отлучили от церкви366.

Двери церквей снова закрылись, а колокола замолчали. Мертвые лежали непогребенными на кладбищах, улицах и даже свисали с ветвей деревьев. «Из-за интердикта королева Беренгария покинула Ле-Ман и перебралась в Торе»367. В 1216 году она передала в бессрочное владение дом рыцарям-госпитальерам за упокой души Ричарда I, а теперь попросила этот дом вернуть. Готовность вступить в непримиримую борьбу из-за мелкой суммы, в то время как лишенный церковных таинств народ бедствовал, свидетельствует о решимости и упорстве Беренгарии, а также, возможно, об упрямстве и гордыне. Тем не менее папа Гонорий пришел к выводу, что членами капитула «двигала скорее неприязнь, нежели тяга к справедливости».

Смерть Иоанна перечеркнула надежды Беренгарии получить причитающиеся ей деньги от английской короны. В декабре 1216 года папа Гонорий напомнил в письме архиепископу Турскому, что его священный долг – помогать вдовам, особенно «нашей дражайшей дочери во Христе, некогда королеве Англии, которая часто страдала от несправедливости и воровства как со стороны священнослужителей, так и со стороны мирян».

В первые годы правления Генриха III Беренгария потребовала вернуть скромную сумму в четыре тысячи сорок фунтов стерлингов (около £3 миллионов). Когда она в очередной раз обратилась за помощью к папе римскому, тот приказал рыцарям-тамплиерам Англии прийти на помощь вдове. Члены ордена действовали как агенты Беренгарии, выступали от ее имени, требовали гарантий оплаты и пытались спасти подопечную от нищеты и дальнейших финансовых потерь. Тем временем задолженность росла, и Беренгарии пришлось отправить еще нескольких гонцов в Англию с просьбой о выплатах.

Ее конфликт с кафедральным капитулом разрешился, когда служители ее часовни убедили епископа снять интердикт, пообещав, что Беренгария выплатит деньги, которые, по утверждению капитула, задолжала. Она заявила протест папскому легату, но тот постановил, что Беренгария должна вернуть деньги. В конце концов в 1220 году Беренгария так и сделала. В 1218 году королева со свитой торжественно вернулась в Ле-Ман, где ее с почетом приняли служители собора и с ликованием встретил народ.

Дважды в течение года Гонорий заверял ее в особом покровительстве, но к этому времени она уже отчаялась получить из Англии хоть какие-то деньги. Возможно, по этой причине она решила связаться со своим братом, королем Санчо. 12 марта 1219 года сенешалю Пуату и Гаскони сообщили, что Генрих III выдал охранную грамоту, дозволявшую Беренгарии и ее посланникам проследовать по этим землям по пути в Наварру. Очевидно, Беренгария действительно отправляла послов к брату, однако успеха они не достигли, поскольку в 1220 году охранную грамоту переиздали с приказом возместить причиненный посланникам ущерб. Чем бы ни занималась королева, это не оказало положительного влияния на ее положение.

14 мая 1219 года скончался великий государственный деятель Уильям Маршал. Его похоронили в Лондоне в церкви Темпл, поскольку на смертном одре его приняли в орден тамплиеров. «Взгляните туда, – писал автор „Истории Гийома Маршала“, – и узрите лучшего рыцаря, коего можно сыскать в наше время». Власть над Англией теперь находилась в руках папского легата Пандульфа Верраччо, Пьера де Роша и юстициария Хьюберта де Бурга, чей триумвират правил мудро и справедливо от имени юного короля в соответствии с принципами Великой хартии вольностей. В сентябре или октябре 1217 года Хьюберт женился на Изабелле Глостерской, бывшей жене короля Иоанна, но она умерла вскоре после свадьбы и была похоронена в Кентерберийском соборе.

Положение Ангулема становилось все более шатким. Он был уязвим для нападений со стороны Лузиньянов и французов. Изабелла тщетно взывала к английскому совету о помощи. Между ней и регентами возникла напряженность, поскольку становилось ясно, что вдова Иоанна полна решимости править Ангулемом, преследуя собственные интересы, а не во благо своего сына. Примерно в 1218–1219 годах Изабелла написала юному королю довольно грубое письмо:

Дорогому сыну Генриху, милостью Божьей прославленному королю Англии, пишет Изабелла, также по милости Господа смиренная мать и королева Англии, которая не перестает молиться о благополучии и удаче [отпрыска].

Ваше величество знает, как часто мы просили о помощи и совете в наших делах, однако вы ничего не предприняли. Поэтому мы еще раз убедительно просим как можно скорее дать нам совет, а не просто ублажать нас словами. Вы видите, что без ваших советов и помощи мы не можем управлять нашей землей и защищать ее. Если мирные соглашения с королем Франции будут нарушены, то населению этой части страны придется жить в страхе. Даже если нам нечего опасаться короля, наши соседи способны вселить ужас в сердца. Поэтому вы обязаны без промедления разработать план на пользу этой части страны, которая принадлежит нам обоим. Вам следует это сделать, чтобы ни вы, ни мы не лишились земель из-за вашей неспособности предоставить совет или помощь. Мы молим вас действовать от нашего имени,