Книга утраченных сказаний. Том I - Джон Рональд Руэл Толкин

Посему подымается Вана и находит Лориэна, и за ними следуют Урвэнди, Сильмо[прим.9] и многие из вали и эльфов. И они набирают золотой и серебряный свет в огромные сосуды и в печали грядут к погибшим Древам. Там поет Лориэн подле ствола Сильпиона печальнейшие песни чародейства и волшебства и повелевает увлажнить его корни сиянием Тэлимпэ, и сие совершено щедро, хотя лишь малый запас сияния оставался ныне в обителях богов. Так же поступает Вана и запевает древние золотые песни счастливейших дней, веля своим девам начать веселые танцы, те самые, что привыкли они водить на траве розовых садов близ Кулуллина, и покуда длился их танец, она орошала корни Лаурэлин потоками из своих золотых кувшинов.

Но мало было пользы от их пения и волшебства, и хотя корни Древ, казалось, впитывают все, что изливается на них, все же не видно ни трепетания обновленной жизни, ни слабейшего проблеска света; усохший лист не наливается сверканием, а цветок не возносит своего поникшего стебля. Поистине, в неистовстве своей скорби расточили бы они все остатнее сияние, что берегли боги, если бы по счастью не явились туда в этот час Манвэ и Аулэ, привлеченные во мраке их пением, и не остановили их, молвив:

— Внемли, о Вана, и ты, о Лориэн — к чему сия опрометчивость? Почему не спросили вы первым делом совета у своих собратьев? Разве не ведаете вы: то, что в неразумии проливаете вы на землю, соделалось более драгоценным, нежели все, что ни есть в мире; исчезни оно — и, верно, вся мудрость богов не сможет вернуть его нам.

Тогда ответствовала Вана:

— Прости, о Манвэ Сулимо, и пусть скорбь моя и слезы послужат мне оправданием. Но прежде всегда сия влага освежала сердце Лаурэлин, и в ответ она рождала свет изобильнее, нежели мы давали. Также мнилось мне, что боги лишь угрюмо восседают у себя в чертогах и из-за тяжкой скорби не ищут лекарства от своих бед. И вот Лориэн и я пустили в ход наши заклинания, но ничего они не достигли, — и Вана зарыдала.

Ныне помыслили многие, что Лориэн и Вана вместе не преуспели исцелить раны Лаурэлин и Сильпиона, ибо слово владычицы Земли, матери волшебства, не было примешано к их заклятиям. Тогда многие молвили:

— Давайте отыщем Палуриэн, ибо от ее волшебства, быть может, вернется к Древам некая часть прежнего величия — и ежели снова засияет свет, то Аулэ и его умельцы уврачуют раны нашего дивного царства, и вновь воцарится счастие меж Эрумани и Морем[прим.10], — но о тьме и бедах за горами немногие мыслили или тревожились.

Тогда воззвали они к Йаванне, и она пришла и вопросила, чего желают они. Услышав же, зарыдала она и, обратившись к ним, рекла:

— Ведайте же, о валар, и вы, сыны и дщери эльдар, Дети Илуватара, первенцы лесов земных, что никогда боле не зацветут сии Два Древа и подобные им не родятся несчетные века мира. Многое содеется и преидет, боги состарятся, а эльфы истают, прежде чем узрите вы, как воссияют вновь Древа или запылает Волшебное Солнце, — и боги не ведали ни тогда, ни после, о чем она вещает, говоря о Волшебном Солнце.

Тулкас же, выслушав, сказал:

— Откуда сии слова, о Кэми Палуриэн, ибо нет у тебя обыкновения пророчествовать, а уж о зле и подавно?

Были там и другие, что говорили:

— Нет, никогда прежде Кэми, владычица Земли, не скупилась на совет и всегда владела она заклятиями удивительной силы, — и они молили, дабы прибегла она к своему могуществу. Но ответствовала Йаванна:

— Сие предопределение и Музыка Айнур. Чудеса, подобные Древам злата и сребра, даже боги могут свершить только единожды, да и то лишь на заре мира; и никакие мои заклятия не помогут тому, о чем просите вы.

Тогда вопросила Вана:

— Теперь что скажешь ты, Аулэ, зиждитель нового, рекомый за величие трудов твоих и-Талка Марда — «Кузнец Мира»: как обрести нам свет, насущный нашей радости? Ибо, что Валинор без света или ты сам, буде утратишь свои умения, что, как видится мне, постигло ныне твою супругу?

— Увы, — молвил Аулэ, — не кузнечным ремеслом созидается свет, о Вана-Лайси, и даже из богов ни единому сие не под силу, ежели сок чудных Древ высохнет навеки.

Палуриэн же, ответствуя, рекла так:

— Внемлите, о Туивана и все вы: помимо вали и эльфов мыслите вы всегда и только о Валиноре, предав забвению мир внешний. Мое же сердце вещает, что уже настало время богам снова сразиться за мир и изгнать оттоле силы Мэлько, покуда не стало их могущество неодолимым.

Но Вана не поняла слов Палуриэн, радея лишь о своем златом Древе, и осталась недовольна; но Манвэ и Варда, а с ними — Аулэ и Йаванна, удалились и втайне совещались, обмениваясь советами мудрыми и дальновидными, и наконец измыслили нечто, сулящее надежду. Тогда снова созвал Манвэ народ Валинора; и все они собрались в окруженной розами обители Ваны, где били источники Кулуллина, ибо внешняя равнина погрузилась в холод и мглу. Туда пришли даже вожди эльфов и воссели у ног богов, чего не случалось доселе; когда же все были в сборе, воспрял Аулэ и рек:

— Внемлите все! Намерен говорить с вами Манвэ Сулимо Валатуру[48], и с ним единодушны владычица Земли и Королева Звезд, да и мои советы не были оставлены без внимания.

Тогда воцарилось великое молчание, дабы Манвэ мог говорить, и рек он:

— О народ мой! Настало для нас время тьмы, но мыслю я, что сие не без воли Илуватара. Ибо боги почти позабыли о мире внешнем, что ожидает лучших дней, и о людях, младших сынах Илуватара, что вскоре должны появиться. Ныне увяли Древа, что наполняли нашу землю красой и веселием — сердца наши, так что не знали к ним доступа иные желания. Внемлите же: посему надлежит нам измыслить средство, дабы свет осиял и мир внешний, и Валинор.

Затем повел он речь касательно сияния, коим владели они; ибо серебряного света осталось весьма немного помимо того, что имелось в Тэлимпэ и в сосудах кузницы Аулэ. Чуть-чуть сияния любовно собрали в мелкие скляницы эльдар, когда струилось оно из пробитого ствола и уходило в землю, но сие была лишь малая толика.

Запас белого света оказался невелик по множеству причин: Варда щедро