Первое ракетное соединение нашей страны - Сергей Леонидович Зубович

который в мои времена был заместителем начальника политотдела дивизии, пригласил его продолжить службу в Харькове. И вдруг развал Союза. Александр позвонил мне посоветоваться: обязали всех принимать украинскую присягу. Я тогда по совести сказал, что этого делать не надо. Всех нас учили присягу принимать один раз в жизни. Саша это и сам понимал, вернулся в родную Калининградскую область и дослуживал в органах внутренних дел. Знали бы мои упокоившиеся друзья Валерий Дубович и Александр Дегтярев, к чему привела эта многоприсяжность! Сколько мы понесли потерь, скольких потеряли. Вот уж никогда не думал, что такие беды достанутся и нашему поколению. Сегодня мирные люди, в том числе прошедшие Великую Отечественную, гибнут от «своих» на «ридной» Украине.

Провожая меня на Калининградском вокзале, Александр заплакал. Наверное чувствовал, что больше не свидимся. Хорошо, что упокоился на родной земле.

Посещение территории расположения полка вызвало чувство глубокого разочарования. Одни развалины, проросшие кустарником. С однополчанами помянули ушедших, вспомнили о быстро прошедшей молодости.

Так получилось, что пишу эти строки в Измайлово, там, где 30 июня 1942 года был сформирован 92-й гвардейский минометный полк, вооруженный пусковыми установками БМ-13 «Катюша». Пройдя с боями от Сталинграда до Берлина, полк был награжден орденом Красного Знамени, получил наименование «Гомельский», затем за боевые заслуги полк награждался орденами Ленина, Суворова 3-й степени, Богдана Хмельницкого 2-й степени, Кутузова 3-й степени. Именно личный состав этого прославленного полка со своими героическими достижениями и боевыми традициями мудрые руководители сделали основой первой ракетной бригады, формирование которой было завершено к 15 августа 1946 года, а традиции сохранялись более сорока лет. Кто сейчас помнит об этом?

Не могу понять, почему великое имя нашей дивизии, а именно первого ракетного соединения, с которого начиналась история РВСН, не сохрани ли для Вооруженных Сил, почем у ее вместе со знаменем не перевели к новому месту дислокации? Неужели нельзя было посмотреть чуть-чуть вперед, подумать о том, что другой истории у РВСН и наших Вооруженных Сил не будет.

Мучает и другой вопрос: зачем из вида Вооруженных Сил, который обеспечивает мир на Земле уже 70 лет, сделали род войск? Почему самым грозным оружием нашей державы управляет командующий, а не главнокомандующий?

Ракетные Войска Стратегического Назначения этого не заслужили!

Во время работы в Счетной палате Российской Федерации мне удалось посетить самые ранние из известных российских воинских захоронений в городе Симода (1854–1858 г.г.), которые упокоились после крушения во время цунами фрегата «Диана», доставившего в Японию вице-адмирала Е. В. Путятина для продолжения переговоров с японской стороной об установлении дипломатических отношений. Смотритель кладбища при храме Гекусэнди, японский монах, рассказал мне, что когда кладбище посещал Президент США Джимми Картер, он на выходе пожертвовал 50 тысяч долларов наличными на уход за могилами. Этот рассказ старого монаха сильно впечатлил меня. Я знал, что через месяц Японию с официальным визитом должен был посетить наш Президент Путин. Вернувшись из командировки я «включил все рычаги» чтобы до Владимира Владимировича довели, как мне казалось, необходимость включения в программу визита посещение российских воинских захоронений в городе Симода и, чтобы он оставил монаху тысяч сто. Так наивно хотелось директору Департамента контроля расходов федерального бюджета на международную деятельность Счетной палаты Российской Федерации, чтобы старый монах рассказывал посетителям храма и кладбища о Президенте моей Родины.

Что-то мы потеряли на переходе от Советского Союза к новой России.

Может мы опять забыли, что скупой платит дважды. Одна надежда: к 70-летию 24-й гвардейской Гомельской ордена Ленина, Краснознаменной, орденов Суворова, Кутузова и Богдана Хмельницкого дивизии кто-то подскажет нашему Президенту и Владимир Владимирович поправит эти нелепые просчеты в истории РВСН.

Беличенко – наш поэт

Долинин Александр Иванович, полковник в отставке

Поэта и публициста Юрия Николаевича Беличенко я и по имени-то называл нечасто, в редкие минуты обоюдно сердечного расположения, а так – исключительно: Юрий Николаевич. Это он меня шутливо величал: «Долинин, ты могуч!». Шла ли речь о публикациях, или о каких-то моих поступках и действиях…

Открыл мне Беличенко его тёзка и сослуживец – Юрий Рощупкин. Любитель и большой знаток литературы, он, конечно же, обратил внимание на начинающего поэта Беличенко и его первые сборники стихов «На гончарном круге» и «Время ясеня».

Мне тоже сначала был интересен Беличенко как однополчанин, но уже по Шяуляйской дивизии, куда Юрий Николаевич прибыл служить из Гвардейска. Потом я узнал о нём больше в окружной газете «За Родину», в которой он трудился начальником отдела культуры в своё время. Находилась она в Риге, на улице Муйтас, д.1. Недалеко от Даугавы. Учась в Рижском университете, с газетой я сотрудничал, частенько туда во время сессий забегал. Беличенко в ту пору служил в Венгрии. Я стал следить за его творчеством.

Позднее опубликовал его стихи в сборнике смоленских и армейских поэтов – «Вечный огонь». В газете, которую мы выпустили к открытию комсомольской конференции Ракетных войск, поместил в сокращенном варианте его поэму «Ракетная застава». Каждую строчку Беличенко искали: о Ракетных войсках писалось мало, тем более не баловали стихами.

И часы поэзии я проводил для солдат по стихам Беличенко, и читал его поэму офицерам на боевом дежурстве под землёй. Обо всем этом осмелился сообщить в письме. Мэтр не ответил.

Впервые встретились мы с ним на Беговой, в «Красной звезде», году в 1983-м. Запомнился он молодым, подтянутым подполковником. Дежурил по номеру, был чрезвычайно занят и на беседу у него времени не хватило. «А, детка, это вы», – протянул он артистично, и, показалось, вяло свою руку в приветствии.

Через семь лет меня неожиданно призвали в «Красную звезду», и тогда он уже проявил ко мне интерес. Ему, похоже, было приятно, что однополчанин пишет о Ракетных войсках. Никогда со мной праздно не заговаривал, но, как выяснилось, за публикациями следил и даже радовался, представил с гордостью уважаемым им и мною Алексею Петровичу Хореву и Юрию Тарасовичу Грибову: «Это наш посткор по Ракетным войскам». И глаза его при этом просто искрились.

Помню, как провожали Беличенко по случаю увольнения в запас на заседании редколлегии, куда он пришёл по форме. Отдел поэзии и литературы, возглавляемый им более десятка лет, сократили, посчитали в чумовом 1992-м году, что он в новый облик газеты не вписывается, обидели его этим – Беличенко и написал рапорт. К тому же он, полковник, демократично избранный председателем офицерского собрания редакции, чем очень гордился, не мог терпеть то обстоятельство, что офицерами «Красной звезды» стала «править» женщина, в качестве заместителя главного редактора.

Через несколько лет он вернулся в газету, потому что жить без неё не мог. Мне часто говорил: «Не уходи, «Красная звезда» – это непотопляемый авианосец. Это наша газета». Стал обозревателем, писал тонкие, глубокие очерки, публицистику, выступал с оригинальными литературными заметками, историческими зарисовками.

Как-то подошёл и попросился в командировку: «Отбатрачу, не волнуйся. Давно в гарнизонах не был, тем более в Ракетных войсках». Раньше, при погонах, не просился, потому как связанный секретами мог лишиться возможности бывать в заграничных командировках. А тут и времена изменялись: нас уже секретоносителями не считали, да и сам он в заморские края не рвался. К тому же увидел (позднее признался), какая дружная команда у нас подобралась – признанный «боевик», добрая и цельная натура Геннадий Миранович, наш любимец, совсем юный Александр Богатырев, деятельный и инициативный Игорь Детинич. И вписался он в неё сходу. Я был «вождём», Геннадий «командиром», Александр «капитаном» (и это соответствовало истине), а Беличенко, конечно же, «мэтром» (что тоже было верно, он и не опротестовывал это имя, посмеиваясь в усы). Десятки гарнизонов, все ракетные армии посетили мы с этой великолепной краснозвёздовской бригадой, даже писать сообща научились, подлаживаясь под стиль друг друга. Единомыслию (по принципиальным вопросам) учиться нужды не было: понимали друг друга с лёту. Какое же это было счастье – совместно работать и приятельствовать! Разные по возрасту, темпераменту, опыту жизни и стажу в журналистике, мы легко находили общий язык и доверяли друг другу. Спасибо главному редактору, что он почти никогда не препятствовал нашим дальним поездкам в гарнизоны, прекрасно понимая, что по приезде будут серьезные, интересные очерки и репортажи. Спасибо прежде всего ракетчикам, которые нас принимали. Как правило, командировочный фонд в редакции в то время был скуден, и «принимающая сторона» житейские заботы брала на себя.