История карфагенян - Вернер Хусс

войне; 2) оказание помощи должно было сохраняться до окончательной победы над римлянами; 3) размер помощи определялся потребностями и будущими соглашениями; 4) карфагеняне обязались не заключать сепаратный мир с римлянами; 5) римляне по условиям будущего мирного договора должны будут покинуть Коркиру, Аполлонию, Эпидамн, Фарос, Дималлон, области партинов и антитанов; 6) если в будущем римляне или какая-либо другая держава поведут наступательную войну против Карфагена или против Филиппа, то стороны при необходимости будут помогать друг другу.

Заключив этот договор, Ганнибал не отказывался от того, что войну против Рима в первую очередь будет вести именно он. Он намеревался затребовать македонскую помощь только при необходимости и лишь самолично заключить мирный договор. Филипп должен был свои силы, во всяком случае, пока иного не требовали дела в Италии, применить лишь на второстепенном театре военных действий, чтобы отвлечь римские контингенты от главного. Из буквального текста договора, во всяком случае, не следует, что македонские войска должны были действовать и в Италии.

О политической роли, какую, по представлениям Ганнибала, должен был играть Рим после окончания войны, текст договора говорит очень скупо. Но тем не менее ясно, что Ганнибал ни в коем случае не думал об уничтожении государственного существования Рима, но, с другой стороны, стремился ликвидировать всякое политическое влияние римлян на Балканском полуострове. Конечно, включением в текст договора положений, относившихся к Балканскому полуострову, Ганнибал шел навстречу желаниям Филиппа. Всё, однако, говорит о том, что это соответствовало и его собственной политической концепции и не являлось вынужденной уступкой. Если исходить из того, что Ганнибал, конечно, хотел отнять у римлян Сицилию, Сардинию и Корсику, не говоря уже о меньших островах, и учитывать, что он обратился с лозунгом свободы не только к североиталийским кельтам, но и ко всем римским союзникам, то едва ли можно сомневаться, что, по представлениям карфагенского полководца, влияние Рима после заключения мирного договора должно было быть ограничено областью, которой Рим владел до начала III Самнитской войны. Рим должен был быть сведен к положению среднего италийского государства.

Карфагено-македонское сотрудничество родилось не под счастливой звездой. Послы Филиппа и карфагенян, а вместе с ними и дипломатические документы, попали в руки римлян. Только члены второго посольства Филиппа Гераклит Темный, беотиец Критон и Сосифей из Магнезии сумели доставить документы в Пеллу.

Известие о карфагено-македонском сотрудничестве вызвало в Риме большие опасения. Сенаторы решили принять контрмеры. П. Валерий Флакк, который до этого командовал флотом Левина из 25 кораблей, получил приказ взять на борт солдат, находившихся в Тарен-те, и добыть необходимые сведения о военных намерениях Филиппа. Если новая информация совпадет с уже имеющимися сведениями, то Левин должен будет свои части, стоявшие в Апулии, перевести в Тарент и как можно быстрее переправиться в Македонию. Филиппа нужно было удержать на Балканском полуострове.

Если отвлечься от некоторых карфагенских успехов в Южной Италии, то в этом году на италийском театре военных действий не произошло ничего, что имело бы чрезвычайное значение. По-видимому, Ганнибал надеялся на прибытие новых карфагенских войск в Италию и рассчитывал на дальнейшее крушение римской власти в Италии. Впрочем, он предпринял попытку изолировать Рим на международной арене. Петлями, которые он сплетал вокруг Рима и в Италии и вне этой страны, он пытался задушить военное сопротивление врага. Но по различным причинам его расчеты не оправдались.

Прежде всего он столкнулся с ситуацией, которая возникла из-за невнимательности его капуанских союзников. Куманские союзники обратили внимание Гракха, избравшего Синуессу в качестве сборного пункта своих войск, а затем перевел лагерь в Литерн, на то, что капуанцы примут участие в общекампанском празднике у святилища в Гамах. Это обстоятельство использовал Гракх, чтобы ночью напасть на капуанский лагерь, в котором находились 14 тысяч солдат под командованием медикса тутикуса Мария Алфия. Ганнибал, который разбил свой лагерь в районе Монти ди Маддалони, точнее «в области, где Исцерон впадает в Вольтурн» (Филипп), получив известие об этом ночном нападении, тотчас поспешил к Гамам, но врага там уже не встретил. Гракх сразу после нападения отошел за стены Кум. На следующий день Ганнибал пошел на Кумы, чтобы осадить город. Гракх не рискнул вступить в открытое сражение с Ганнибалом, Максим, стоявший у Калеса, видимо, также из-за плохих предчувствий не покинул свой лагерь. Поскольку осада была бы очень тяжелой, а Гракх не был готов вступить в открытый бой, Ганнибал вернулся в свой лагерь. Это происшествие вызвало раздражение фактических и потенциальных друзей карфагенян и придало противной стороне новую уверенность, тем более что Нола по-прежнему являлась сильным римским оплотом, опираясь на который Марцелл часто опустошал области кавдийских и гирпинских самнитов. Поэтому было важно разрушить этот центр римского сопротивления.

Более благоприятно развивались дела в Бруттии. Однако жители греческого города Петелии не желали собираться на сторону карфагенян. Возможно, петелинцев в этом решении укрепляло напряжение, существовавшее между бруттиями и греками. Но когда они отправили послов в Рим с просьбой о поддержке, стало ясно, что у Рима нет никаких возможностей прийти им на помощь. Все же свой город они не сдали, а упорно оборонялись. Только после одиннадцати месяцев осады Гимилькон, один из ведущих офицеров Ганнибала, смог захватить Петелию. Это произошло, вероятно, летом 215 г. По-видимому, капитулировал и бруттийский город Консенция.

Приблизительно в это время Ганнибал приспособил правление Бруттийского союза к изменившимся обстоятельствам, особенно в военной сфере и в финансах. Он создал военную префектуру «in Bruttiis» (Ливий) и начал чеканить бруттийскую монету, с помощью которой он, очевидно, и покрывал в следующие тринадцать лет значительную часть своих военных расходов.

Около этого времени Ганнон занимался подчинением греческих городов, лежащих на побережье Бруттия. Действовал он при этом с большой осторожностью, ибо греки должны были по возможности объявить себя солидарными с карфагенянами не из-за военного принуждения, а по убеждению. Но если он даже считал необходимым в отдельных случаях прибегнуть к военной силе, то ее применение должно было быть максимально ограниченным. Ганнон в этом отношении действовал в полном согласии с Ганнибалом, который намеревался использовать существующие греко-римские антипатии в своих целях. Кроме того, Ганнибал рассчитывал, что его отношение к греческим городам Южной Италии найдет отклик в политике других греческих городов на Западе и Востоке. Значительным препятствием на пути действенного карфагенско-греческого сотрудничества в Южной Италии было, однако, то обстоятельство, что бруттии, традиционные враги италиотов, являлись союзниками Ганнибала.

Разумеется, по стратегическим причинам чрезвычайно важным было бы овладение городом Регием. Однако регийцы по неизвестным причинам отклонили карфагенское предложение.

Зато удалось овладеть Локрами. Гамилькар, которому была поручена эта