100 магнитоальбомов советского рока. Избранные страницы истории отечественного рока. 1977 – 1991. 15 лет подпольной звукозаписи - Александр Исаакович Кушнир

у него оказались друзья, не побоявшиеся перевезти из Олевисте в Алавере всю необходимую для записи аппаратуру. Когда оборудование было установлено в доме, само жилище стало напоминать не полузаброшенную сельскую хижину, а серьезную лабораторию по исследованиям возможностей звука, как шутил впоследствии Тимохин, «где-нибудь на уровне программы СОИ». Шутки шутками, но очень похоже, что «Трубный Зов» оказался первой отечественной рок-группой, записавшей в нелегальных условиях альбом при помощи 16-канального пульта и 8-канального магнитофона.

В студии Баринов в первую очередь решил записать инструментальные болванки и английский вариант вокала. Английский текст, скорее всего, был платой за покровительство Запада в этом проекте.

С другой стороны, прибалтийские энтузиасты не знали английский и до последнего момента не имели четкого представления о содержании песен. По версии Баринова, в случае провала он хотел свести к минимуму риск в отношении эстонских музыкантов.

«Тогда нам было чего опасаться, поскольку ничего подобного никто в стране не делал, – вспоминает Сергей Тимохин. – Мы не сидели на хуторе безвылазно, а ездили туда из Ленинграда раз, наверное, пятьдесят. Для этого мне приходилось активно заниматься трикотажным бизнесом – доставать импортный материал, шить из него джинсы и куртки, чтобы на вырученные средства группа могла совершать вояжи в Эстонию».

Несмотря на существенное расстояние от Ленинграда до Алавере, к середине лета английская версия альбома была в основном завершена. «Второе пришествие» представляло собой цикл песен, объединенных подчеркнуто библейской тематикой. Резкий гитарный звук, многоплановые аранжировки, вокальные стилизации церковных песнопений, возвещающих о «втором пришествии Господа нашего Иисуса Христа и о кончине века», составляли основу саунда этой необычной рок-оперы.

Требования Баринова к звучанию группы были достаточно своеобразны. В частности, он настаивал на чрезмерном использовании клавишного тембра string, имитирующего струнные инструменты. Помимо этого, Баринов любил напоминать Уно Лоорису о том, что «сохранить все низы – вот наша важнейшая задача».

Лоорис сохранил не только низы. И когда через пятнадцать лет оценивал свою работу на альбоме как «не очень качественную», то явно скромничал. Даже на бытовой аппаратуре качество записи «Трубного Зова» резко отличалось от большинства альбомов того времени. Растворяющиеся в воздухе верхи, прозрачный звук и вбивающие в землю пресловутые низы создавали впечатление, будто на магнитофоне играет первая копия с пластинки, выпущенной на фирме «Мелодия». Многие композиции обладали потенциалом подлинных рок-гимнов пацифизма. Особенно удачно получились блюз «Не отворачивайся» и два хард-роковых боевика – «Голгофа» и «Есть еще время», сыгранные в жесткой «штыковой» манере, с грубым маршевым ритмом, жужжащей гитарой Мати Кивистика и чистым голосом Валерия Баринова, немного похожим на вокал Шенкера. Помимо пения Баринов играл на ритм-гитаре, а также являлся автором большинства музыкальных идей. «Поскольку у меня не было музыкального образования, – рассказывает он, – я объяснял музыкантам, что им надо играть на уровне настроения и набросков мелодии. Эстонцы оказались довольно профессиональными ребятами, поэтому в выборе аранжировок им давалась полная свобода».

…В конце лета и осенью альбом доделывался в Таллине – причем сразу в нескольких местах. К примеру, бэк-вокал на композиции «Слушай, мир» записывался а капелла в одной из церквей при помощи церковного хора методистов, а микширование английской версии происходило на частной квартире, в которую были перевезены из Алавере пульт и необходимые звукоэффекты.

После того, как английский вариант альбома был готов, Баринов был поставлен перед фактом, что в течение 48 часов вся аппаратура должна быть возвращена обратно в церковь. Спустя много лет Баринов объяснял подобную спешку тем, что социальный заказ для Запада уже был выполнен и за дальнейшее использование аппаратуры следовало платить.

Денег, естественно, не было.

Поставленный в жесткие условия, Баринов, несмотря на сорванный голос, все-таки успел напеть русский текст на готовую инструментальную фонограмму, но по сей день к русскому варианту вокала относится прохладно. В отличие от английской версии хоровые партии здесь были сделаны заранее – их запись происходила в Ленинграде, в помещении Молитвенного Дома, в исполнении хора баптистской церкви. «Хор состоял из восьми девчонок в возрасте от 16 до 20 лет, с которыми мы дружили, – вспоминает Баринов. – Я попросил их исполнить „Аллилуйю“, не вдаваясь в подробности, для чего нужна эта запись. Хор спел несколько дублей – как говорится, Бог дал, и мы выбрали лучший вариант».

Осенью 82-го года после завершения работы над альбомом Баринов собрал всех музыкантов вместе, чтобы расставить точки над «i». В первую очередь он хотел, чтобы «Трубный Зов» легализовал свою деятельность, для чего необходимо было получить разрешение советских властей на проведение официальных концертов и пропаганду во время выступлений христианских идей. Конечно, уже изначально эта идея выглядела утопией, в которую Баринов тем не менее свято верил.

«Я предложил музыкантам два варианта, – вспоминает он. – Первый заключался в том, что если мы уповаем на Всемогущего Бога, то пойдем вместе до конца и поставим свои подписи под воззванием к правительству. Второй вариант давал возможность музыкантам уйти в сторону, а договариваться с властями в таком случае буду я один. Если договорюсь – мы начинаем играть концерты. Если нет – ответственность за все понесу только я».

Составленное Бариновым письмо советскому правительству носило название «Открытое обращение к Президиуму Верховного Совета СССР». В нем, в частности, говорилось: «Мы, музыкальная христианская группа „Трубный Зов“, которая основана в городе Ленинграде, перед лицом Всемогущего Бога и перед лицом Его воли просим Вашего официального разрешения открыто выступать с религиозно-музыкальной программой в концертных залах нашей страны. <…> Эту программу мы записывали неофициально, опасаясь преследований вопреки Конституции, но мы верим, что Вы не против верующих, в частности нашей группы, так как мы стоим за любовь, за справедливость и мир во всем мире…»

Кроме Баринова свою подпись под «Обращением» поставил только Сергей Тимохин.

«Когда альбом был записан, мы направились на собеседование к уполномоченному по вопросам религии в Управление госбезопасности Ленинграда, – вспоминает Тимохин. – На данном этапе мы начали действовать открыто, поскольку незадолго до этого Валера успел доехать автостопом до Киева, где через надежных людей передал копии альбома на „Голос Америки“ и Би-би-си. На обеих радиостанциях от нас ждали только сигнала „пуск“».

После того, как уполномоченный по вопросам религии отказался от встречи с музыкантами, Баринов и Тимохин решили поехать «за правдой к царю» – в Кремль, к Брежневу. Хотя они и попытались оторваться от хвостов, их блокировали прямо на Московском вокзале в Питере – вместе с пленкой, «Открытым обращением» и христианской литературой.

Разуверившись в советском правосудии и советской конституции, Баринов в середине 83-го года делает контрольный звонок на Запад.

Друг Баринова Сергей Васильев вспоминает, что, когда в