Либежгора - Рустам Разуванов

Витя просунул оба весла в крепления, и развернувшись к нам лицом, уселся на носу лодки и принялся грести, продолжая при этом непринужденный разговор о насущных проблемах. В его голосе совсем не чувствовалось напряжение, словно он не греб, а просто махал веслами по течению. Вопреки моему ожиданию скорость лодки усилиями нашего пожилого проводника оказалась достаточно высокой. Мне почему-то стало еще неприятнее смотреть в воду. Я представил, что если сейчас вывалюсь за борт, то очень быстро окажусь позади лодки, и понадобится очень много времени, прежде чем удастся ее остановить и вернуть против течения к тому месту, где я буду… Тонуть. Тонуть, именно тонуть. А ведь летом, когда вода уходит, мы купаемся у нас в деревне в этой же речке, и она кажется нам всем родной, знакомой и неопасной, хотя и там есть места, в которых купаться не стоит. Здесь же она вся казалась какой-то незнакомой, чужой и пугающей.

У противоположного берега появился просвет. Дядя Витя стал принимать ближе к нему.

– Уже приплыли?

– Ну дак, а как же. Они тут почти напротив нас, немного ниже по излому живут.

– Хорошо бы и вам мост тут построить, да?

– Да, конечно, хорошо было бы. Мост бы не помешал.

– Ну, может, и вам, когда построят.

– Да ну их, языком чесать только могут. О… Смотри-ка, Федька сидит, щас к нему и причалим да у него и спросим про тетку Шуру-то.

– А кто это?

– Да рыбак, вечно с ним места рядом, я тута ставлю сети, а он ниже, что ко мне не попадет, то к нему приплывет.

– Ясно.

– Все говорит: «Дай мне, Витька, рыбы, всю рыбу забрал…» Эй, на берегу!

– Эй!

– Здоровенько! Хорош ли день?

– Хорош, хорош.

– Ну, а мы к тебе, принимай.

– А чего ж не принять.

– Ты чего тут, сетку расплетаешь?

– Да чиню, совсем негожа стала, да сейчас обратно и поставлю.

Мы причалили к берегу у больших камней. Берег здесь на удивление был чистым, песчаным и живописным, но вот только домов за елями все еще не было видно, лишь только лес чуть дальше отступал от берега, оголяя дорогу, по которой нам, судя по всему, и предстояло идти.

Глава 26. Ведьма со Старой мельницы

Мы вышли из лодки, дядя Витя затащил ее кормой на берег и тут же присел на нее. Он продолжал болтать со своим знакомым рыбаком, пока тетя Таня не напомнила ему о нашем присутствии.

– Ох, и правда ведь, Федь!

– А?

– Вон, тута, помоги, хотят люди к бабушке вашей, к бабе Шуре.

– К бабе Шуре, значит?

Старый рыбак прищурился на солнце и посмотрел в нашу сторону. Ненадолго задержав на нас изучающий взгляд, он хмыкнул и вновь отвернулся.

– Ну, коли к бабе Шуре, дак дорогу скажу, тут не заблудишься.

– Давай, скажи им.

– Вот, по дороге прямо в деревню идите, а там, через деревню, вдоль берега до самой крайней избы, там и живет баба Шура-то.

– Во, сходите, Танюша? А я вас пока тут подожду, побалакаю.

– Сходим, конечно, спасибо большое!

Мы ступили на дорогу, по правую сторону которой текла река. Дорога дальше и дальше уходила в лес, но река все еще была видна сквозь густые деревья; блики на темной воде, редкое журчание ручейков. Вскоре вдали показался просвет, за которым торчали крыши домов. Подойдя еще ближе, мы увидели перед самой деревней странную картину. Между деревьев, на небольшом участке, который был весь в высокой траве и бурьяне, стояла бабушка, и сложив руки на груди, словно молилась. Я никогда не был в церквях, знал о них лишь понаслышке, а от стариков слышал про времена, когда церквей и вовсе еще не существовало, и поэтому никогда не видел людей, которые молятся. Но по моим представлениям, это должно было выглядеть именно так. Тетя Таня тоже немного удивилась и даже чуть-чуть замедлила ход. Старушка немного покачивалась, при этом что-то бубня себе под нос. Только потом я сумел заметить, что рядом с тем местом, где она стояла, были покосившиеся кресты и какие-то камни. Видимо, это было когда-то кладбищем, а старушка действительно молилась здесь по старой памяти. Пройдя дальше, мимо старого кладбища со старушкой, мы вошли в деревню. Деревня была небольшой, домов в десять, и по правую руку от нас все так же виднелись солнечные блики на реке. Мы пошли вдоль берега. Навстречу нам попалась какая-то женщина.

– Здравствуйте!

– Здравствуйте, люди добрые, а вы в гости к нам, да?

– А мы до бабы Шуры.

– Вон оно что… Ну, дак вам прямо, туда, крайняя изба, та, вон!

– Спасибо!

– А вы с Кривого?

Тетя Таня ответила, что мы из другой деревни, и женщина, услышав, откуда мы, удивилась, видимо, отметив про себя, что раз мы пришли не из самого ближнего края, то значит, на то есть особая причина. Мы последовали дальше. Люди выглядывали в окна, детишки, сидевшие на лавочке у своих домов, разглядывали нас издалека. Когда мы прошли еще несколько домов вдоль берега, то увидели старую покосившуюся избушку на самом краю. Дом бабы Шуры. Мы подошли к крыльцу, настолько съехавшему в сторону, что казалось, по его ступеням нельзя было взобраться, не держась за стенку. Рядом с крыльцом виднелось маленькое замусоленное окошко, которое едва ли пропускало дневной свет. Тетя Таня постучала в него.

– Баба Шура! Есть кто дома? Баба Шура!

Громко скрипнув, отворилась входная дверь. И к нам, словно плывя, вышла древняя старушка, опираясь на клюку. Она смотрела на нас, но глаза ее были мутными, то ли от старости, то ли от какой-то болезни. На какой-то момент мне вообще показалось, что она незрячая. Но старушка вперилась в нас взглядом, переводя глаза с тети Тани на меня и обратно.

– Чего же вы, внучки, что случилось-то? – едва слышно, но твердо спросила она. Ее голос был таким слабым, тихим, но каким-то очень волевым.

– Здравствуйте, баба Шура.

– И тебе не хворать, доченька.

– Мы вот к вам в гости пришли, говорят, вы помочь можете.

– Вижу, случилось что, а что – не пойму, ты расскажи сначала, доченька.

Мы так и стояли возле покосившегося крыльца. Мне показалось странным, что нас не пригласили в дом, это было непривычно. Но тетя Таня, видимо, не обратила на это внимания, или просто не придала этому значения. Она вежливо и с опаской излагала суть нашей проблемы:

– У нас бабушка, матушка моя, плоха совсем, на старости ей всякое дурное чудиться стало.

– Чудиться,