Душелов. Том 6 - Emory Faded

Смотря на её покрасневшее личико… ощущая её горячее, томное дыхание… чувствуя исходящий от неё манящий сладкий аромат… трогая её мягкую, шелковистую кожу… я ответил:

— Несмешно. Нам пора собираться.

— Ну вот! — выровнявшись, мило надулась она. — Такой момент испортил! А была бы Алиса или Элизабет — точно всё было бы иначе!

— Да, с ними было бы всё иначе. Но ты — не они. А они — не ты.

— И что это означает?

— То… что ты мне и до этого всегда была дорога. А они мне стали дорогие только после этого…

— Так может, это только укрепит наши чувства?

— Может. Но я хочу, чтобы всё было иначе… лучше.

— Ну, как скажешь, — легкомысленно хмыкнув, поднялась с меня и спустилась с кровати. А когда же прошла к двери, обернулась, с ухмылкой на лице напомнив: — А ты что, никуда не опаздываешь?

Глава 36

Когда я привёл себя в порядок, оделся в заранее заготовленный костюм и спустился вниз, все остальные уже были готовы: Карэн, Алиса и Ева находились в гостиной, будучи одетыми в строгие костюмы с юбками-карандашами, чёрными колготками и туфельками, ожидая одного меня.

И если Карэн продолжала, на удивление, быть навеселе, кажется совершенно не нервничая из-за предстоящего, а Ева сидела с безразличным выражением лица, что-то листая в телефоне, то Алиса явно сильно переживала.

Причём переживала не только из-за грядущего — стоило мне спуститься к ним, как она тут же подошла ко мне, тревожно осмотрела и спросила:

— Как самочувствие?..

И хоть Элизабет продолжала, как обычно, выглядеть невозмутимой, но её этот вопрос явно интересовал не меньше Алисы. Если вообще — не ещё больше.

Конечно же, я дал наверняка ожидаемые всеми ответ:

— Со мной всё в порядке. Спасибо. И… извините, что опять заставил вас понервничать…

Ответом мне на это был беспокойный взгляд Алисы отчётливо говорящий о её, мягко говоря, сомнениях на этот счёт. Впрочем, высказать она ничего не стала, судя по всему решив отложить сей вопрос на более удачное время, когда нас не будет беспокоить ничего постороннего.

И говоря «нас», я не ошибся — из-за предстоящего нервничала не только Алиса, но и я.

Не то чтобы я не доверял им и Карэн, уверяющей меня, что всё необходимое уже сделано и всё теперь будет хорошо, тем не менее… успокоиться всё равно было трудно, осознавая, с чем нам вскоре предстоит столкнуться.

Обвинение в измене государству — одно из самых серьёзных, если не самое.

А тут, помимо самой по себе измены, ещё и погибли люди. И не просто люди, а дети аристократов, многие из которых, как и простолюдины, готовы биться за своё чадо до самого конца, в нашем же случае — мстить за их смерти; однако другая часть присутствующий аристократов будет не лучше — пускай им и плевать на своих отпрысков, но для них это хорошая возможность, чтобы выбить с нас, государства и школы максимально допустимую компенсацию.

В общем, почти все присутствующие были настроены разорвать нас на части ещё с самого начала, задолго до нашего возвращения и тем более первого слушанья.

Элизабет, заметив наше беспокойство, ещё немного побеседовала с нами перед выходом, ещё раз уже более подробно объяснив, что и как они провернули без меня, чего нам следует ожидать, а также показав видео-доказательство, записанное ими. В конечном счёте, это сработало — когда настало время выходить из дома, мы с Алисой немного успокоились, взяв себя в руки.

К этому времени напротив дома нас уже ждала люксовая машина с водителем, по одному внешнему виду которого был виден статус слуги рода Агнэс.

Мне бы, конечно, не хотелось лишний раз ввязывать род Агнэс в наши проблемы — тем более, после случившегося позавчера — однако, кажется, более никто моё мнение не разделял, судя по тому, как они спокойно садились в машину, будто иначе и быть не может.

Как и говорила Карэн, поездка до здания суда заняла порядка двадцати минут. На их протяжении, мы по большей части ехали молча — Карэн лишь иногда разговорила по одному из нас, но не проходило и несколько минут, как разговор затухал и мы вновь ехали молча, погружённые в собственные мысли. Под конец же поездки, когда машина уже припарковалась напротив огороженной дорожки, мы… увидели толпу. Огромную толпу из журналистов и обычных зевак, что собрались по обе стороны дорожки, ожидая одного только нашего появления.

— Ожидаемо, — флегматично произнесла Ева, осматриваясь, после чего прикрыла глаза, а когда открыла… была уже другим человеком — той самой робкой, стеснительной и милой девочкой, которой она когда-то притворялась и для нас.

На самом деле и впрямь «ожидаемо». Про журналистов даже говорить нечего, а вот такая огромная толпа, собравшаяся из обычных людей, всё же кое-чем обусловлена. А именно — соцсетями. Даже мне Элизабет ещё до становления Мёрфи советовала понемногу начинать вести соцсети — а-ля, так уж заведено и лишними фанаты с фанатками никогда не будут.

Что уж говорить о девушках, изначально являющихся аристократками?

Насколько мне известно, на данный момент меньше всего подписчиков в соцсетях у Евы — это обусловлено образом, которого она придерживается, ибо стоит немного переборщить с возведением вокруг себя культа личности, свойственного многим медийным персонам, как многие сразу поймут, что она вовсе не такая, какой хочет казаться. Поэтому ей приходиться ограничивать свою социальную активность, и всё равно даже так подписчиков у неё хватает — почти со сто тысяч. У Алисы, которая достаточно активно ведёт соцсети, их ещё больше — что-то около пятисот тысяч. Ну а Карэн… даже если бы она их не вела, ей с фамилией её рода было бы достаточно просто иметь аккаунт с парой фоток, дабы там уже была целая куча подписчиков. Но она, естественно, всегда пользовалась своей фамилией на полную, поэтому и количество подписчиков у неё в соцсетях соответствующее — почти два миллиона.

Вот и выходит, что пускай это и не уровень по-настоящему медийных персон, что живут с этого, тем не менее общее количество всё равно поражает воображение среднестатистического человека. Но сейчас для нас это обернулось проблемой — фанаты разочаровались в своих кумирах и хотят услышать объяснения; однако ещё большая проблема — самые преданные фанаты, влюблённые в них до безумия, что боюсь,