Зорагалдиум. Потусторонний мир - 1ex0

выставил его на пути потоков второй сущности, так что, пытаясь восстанавливаться, она лишь поглощалась и таким образом постоянно пребывала в разрушенном состоянии. Помимо этого, саткар-разорад не переставал оплетать этого тирфа силой КРЭЛа, реконгеированной из леднорала, чтобы удерживать от распада его дух, а после того, как будет нанесён заключительный удар – и душу, чтобы она не истлела и не вернулась в Хор. Калистис продолжала держать пламенное существо руками смерти, страха, Пустоты и холода, чтобы он не пытался освободиться и не разрушил всё, что они тут нагромоздили. Так что осталось лишь дождаться, когда будут поглощены остальные две сущности, после чего нужно будет действовать стремительно.

Совсем скоро погиб его пятый рубеж. Тирф снова содрогнулся и попытался вырваться. Но у него это не получилось. Неис забрал остатки своих сил от саткаров внизу и вложил всю их полноту в Устиладона. Страх сковал его сильнее прежнего, так что все волнения тут же прекратились. От ражгаров, которых он с собой привёл и с которыми сейчас сражались сик’хайи, практически ничего не осталось. Раньше их поддерживало присутствие тирфа, однако сейчас пленный не давал никакой поддержки, но, даже наоборот, сам нуждался в ней. А силы, реконгеированная КРЭЛом, не было достаточно для того, чтобы превозобладать над свирепыми ящерами, которые за время этого сражения настолько поверили в себя, что сделались непреодолимыми. Саткары разбивались о них, словно о скалы. И нужно подметить, что никто из чешуйчатых не получал никакого силы от четверых бессмертных, ведь сейчас они направили всё своё внимание и все свои способности на то, чтобы осторожно разломить скорлупу тирфа, не повредив при этом то, что находится внутри. Сик’хайи в данный момент показывали верх своей ловкости и скорости. Их глаза были настолько зоркими, что могли подмечать любой движение, а разумы настолько быстро осознавали, что происходит, и принимали решение, что ни один зерталамутец не пропустил ни единого удара. А их кинжалы, когти, зубы и хвосты были настолько быстры, что ни один саткар не мог предвидеть всех этих ударов и как-то увильнуть от них. Все их чувства настолько обострились, что они могли по звуку определить, что творится у них за спиной, а по запаху различить, кто приближается к ним: брат или враг. Как мы и говорили: стоит им только отринуть свой фанатизм, понять, что их пантеон пуст, как они тут же познают величие. Сейчас именно это всё и происходило.

Чтобы ускорить уничтожение последней сущности, Калистис вложила ещё немного собственной силы в этот процесс. Она уже и так была сосредоточена, чтобы удерживать врага, также другая часть её силы находилась в другом источнике Голестиса. А тут ещё приходилось поддерживать уничтожение шестой сущности. Так ещё ей нужно быть готовой нанести заключительный удар в самого саткара, как только спадут все его сущности.

Прошло ещё какое-то время. Все битвы, проводимые снизу, завершились, и сик’хайи, задрав морды, наблюдали за этим процессом. Что они видели? Только лишь как четверо бессмертных в обличиях теней стоят вокруг тирфа, который своим тихим голосом, преисполненным ужаса и отчаянья, продолжал осыпать бессмертных своими угрозами собственного возрождения, а также ссылаясь на мощь Терваигона. Ящеры даже принялись перешёптываться, удивляясь, как же трудно уничтожать тирфа.

И вот, последняя сущность разрушается, Калистис забирает частицы своей силы у Голестиса, но не собирается нанести заключительный удар. Потому что предсказание показывало, что враг сейчас сделает попытку вырваться. И, если его усилия не скомпенсировать своими, то он всё разрушит, и придётся начинать сначала. А потому она все свои силы направила в оковы зора, Пустоты, холода и страха. Даже сквозь морозное прикосновение пламя на его голове всё равно зажглось. Даже сквозь хватку смерти у него откуда-то взялись силы, чтобы растрясти своё тело. Даже сквозь хватку кошмара он смог собраться с мыслями, чтобы свершить это. Даже сквозь хватку Пустоты он сумел найти желание для этого. Последний рывок – и ничего. Оковы приняли весь импульс его силы на себя. Потратив этот шанс впустую, Устиладон образно говоря повис без сил. Калистис ослабила хватку. Саткар это почувствовал и попытался вырваться опять, но у него это не получилось. Даже ослабшая хватка бессмертной ничего не почувствовала. И вот, разорад направляет острие зора на голого саткара, после чего тирф погибает.

Все, кроме Залдуониса отпустили врага, потому что в этом не было больше смысла – он уничтожен. Однако пентаграмма, а также саткарская сила, низвергаемая КРЭЛом, удерживают его дух от того, чтобы разлететься, а душу – от того, чтобы погибнуть. По сути, саткар сейчас лишился только лишь плоти. Но всё остальное удерживал Залдуонис. Остальные тут же принялись обволакивать всё это своими силами, но теперь зора в руках троих бессмертных был не разрушителем, а созидателем. Сейчас они вкладывали воскрешающую силу смерти в погибающее существо. Дух смерти вплетался в дух огня. Конечно, зора станет единственной движущей силой нового бессмертного, но теперь сам бессмертный обретёт изменённые свойства саткаров. Душа также подвергается изменению, но не таким кардинальным, как дух. Обычно, воскрешая какое-нибудь существо, мы не меняем этот компонент, однако здесь это было необходимо из-за специфики этого саткара. Некоторые незначительные штрихи его души могут помешать, поэтому их нужно устранить или изменить. И, конечно же, сила смерти даровала ему новое тело, точнее, новое обличие, потому что ему не нужна плоть. В полном безмолвии под пристальным взором далёких звёзд погибал саткар, и гасло пламя его сущности, но рождалось иное существо, чей зелёным пламень не разгоняет сумрак, а, даже наоборот, нагнетает его. Сотворение этого существа потребовало очень мало времени, потому что здесь как раз таки нужно было действовать стремительно. В осторожности необходимости уже не имелось.

Он был подобен павшему тирфу: бесплотное существо, на месте ног которого находился вихрь пламени зора, но только голова его была не как у ражгара, но он избрал себя череп какого-то чудовища. Это существо было названо тиразаи́л, что с древнего наречия можно перевести как «похититель желаний». Саткар мог управлять ими, когда как бессмертный будет отбирать их. Конечно, это лишь обличие, но Устиладонис решил, что для пожирателя саткаров это будет именно то, что нужно. Сик’хайи глядели на это существо с замиранием сердца. Теперь они поняли, почему четверо их предводителей так долго возились с этим проклятым.

Исчезли все бессмертные. Остался лишь Неис. Пребывая в обличии тени, он взглянул на сик’хайев. Его могущественный взгляд, из которого пока что ещё не успели выветриться частицы ужаса, навеивал трепет. Да и вид тёмного духа,