Синоп - Владимир Виленович Шигин

Меншикову назначить командиром «Владимира» капитан-лейтенанта Бутакова как наиболее достойного этой должности офицера. Вклад вице-адмирала Корнилова в первую победу Черноморского флота в Крымской войне не остался незамеченным: император приказал переименовать «Перваз-Бахри» в «Корнилов».

«Встреча «Владимира» с «Перваз-Бахри», – писал об этом бое впоследствии адмирал Шестаков, – была первым, может быть единственным сражением между двумя колесными пароходами: ухватившись за дивную силу пара, не замедлили обеспечить ее по возможности от случайностей боя… Итак, честь первого, повторяю, может быть единственного опыта борьбы колесных пароходов выпала на долю русских моряков"

Сам Корнилов по прибытии в Севастополь без обиняков заявил:

– Я имею теперь полное понятие о сражении пароходов между собой, об особой тактике, которую они должны соблюдать!

Военный историк Е. В. Богданович писал: «За границею не верили победе «Владимира»; напротив, журналисты «привели2 его в Константинополь и указывали на русскую реляцию об этом деле как на образец официальной лжи. Что касается стоявшей в Босфоре англо-французской эскадры, то, вот в каком виде, дошло до нее известие об этой русской морской победе: «Крейсирующею по анатолийскому берегу русскою морскою дивизией даже взято уже одно турецкое купеческое судно», – писал по поводу этого дела находившийся на французском адмиральском корабле официальный историограф предстоящей войны г. Базанкур…»

Историк Зайчонковский дал следующую исчерпывающую оценку бою «Владимира»: «Это первое пароходное дело в истории флотов и единственное состязание между двумя колесными пароходами привлекло на себя всеобщее внимание. «Перваз-Бахри», новый, хорошей конструкции, с исправной машиной пароход, был избит до разрушения, кроме машины, которая уцелела, получив лишь несколько пробоин в паровиках и трубе. В кормовой части были вырваны целые доски, рулевая голова сбита, компасы уничтожены, так что приведение парохода в состояние продолжать путь на Севастополь заняло более трех часов времени. Что касается «Владимира», то он не потерпел почти никаких повреждений, но артиллерия его оказалась слабой на штырях и в скобах для брюков, которые не выдерживали отдачи орудия и задерживали скорость стрельбы. Это обстоятельство, по мнению Корнилова, в более равном бою могло бы быть сопряжено с гибельными последствиями. Командир «Владимира» весьма искусно воспользовался в бою обнаруженной слабостью противника – отсутствием у него кормовых орудий и, следуя ему в кильватер, бил турецкий пароход почти безнаказанно. Бутаков, подготовив надлежащим образом успех атаки, не замедлил этим воспользоваться, сблизился решительным движением вперед с противником и после нескольких залпов картечи заставил спустить флаг».

Наиболее большой потерей в сражении с «Перваз-Бахри» была смерть лейтенанта Железнова. Дело в том, что Корнилов, следуя примеру своего учителя и кумира Лазарева, привлекал к себе в адъютанты наиболее перспективных и толковых молодых офицеров. Среди последних, самым выдающимся Корнилов не без оснований считал Железнова, пророча ему блестящее будущее, как некогда пророчил ему незабвенный Лазарев.

…Из письма Корнилова брату: «Пишу тебе на пути в Севастополь с призом – египетским пароходом, который, однако, достался нам недаром. Бой продолжался более 3 часов, покуда не убили капитана. Нам он сделал мало вреда в отношении к корпусу парохода "Владимир", и если бы не потеря моего славного Железнова, который был мне и помощником и другом незаменимым, то я бы сожалел только о несчастных турках».

Вот, любезный друг, пришлось начинать самому войну. Я только что оставил эскадру, с которой ходил пугать турок по румелийскому берегу, и, не найдя там никого, только что пересел на пароход, чтобы прибыть, не теряя времени, в Севастополь, как наткнулся на неприятеля, хотя и слабейшего, но который мог бы выключить из списков твоего единородного. Все к лучшему, в списках состою, а между тем имею теперь полное понятие о сражении пароходов между собою, об особой тактике, которой они должны наблюдать, и о несовершенствах вооружения собственно наших пароходов. Уведомляю тебя о происшествии со мною в предупреждение всегдашних преувеличений.

Прошу передать прилагаемое письмо и портфель отцу покойного Железнова. Узнай об этом почтенном семействе и исполни за меня этот скорбный долг с надлежащею осторожностию…»

…Из письма В. А. Корнилова жене от 6 октября 1853 года: «Нам они вреда не сделали в отношении к пароходу, но одна сумасшедшая картечь убила наповал нашего достойного Железнова, так что взятие парохода, доставшегося с такого отчаянного бон, не принесло мне никакого удовольствия, а напротив, на всяком шагу напоминает, что флот наш лишился офицера, много, много ему обещавшего, а я помощника и друга, каких встречаем только раз в жизни. И надо же было выбрать его, когда убитых всего он, да еще матрос и раненых трое».

Годы спустя, друг юности Железнова адмирал Лесовский вспоминал: ««В нем было редкое сочетание всевозможных достоинств: добросовестность, правдивость, непомерная деятельность, знание морского дела, охота к нему и, наконец, ко всему этому основательное образование, знание 3-х иностранных языков и охота к занятиям. Его все любили, а еще более ценили и уважали».

Князь Меншиков называл Железнова офицером «много обещавшим от службы и подававшим большие надежды». Генерал-адмирал великий князь Константин Николаевич приказал внести имя лейтенанта Железнова на мраморную доску в церкви Морского кадетского корпуса, «дабы морские офицеры наши с детства привыкали произносить оное с уважением». Личные вещи Железнова портфель и орден были переданы его отцу, тайному советнику Ивану Григорьевичу Железнову.

Со смертью Железнова связана одна легенда. В самом начале осени 1853 года Корнилов послал на пароходе «Еникале» лейтенанта Железнова в Редут-Кале для следования в Тифлис с письмом князя Меншикова кавказскому наместнику М. С. Воронцову.

Вернувшись в Севастополь, Железнов показал своему другу лейтенанту Титову, купленную у горцев кавказскую шашку. Любуясь булатным клинком, Титов поинтересовался его ценой. Узнав, что шашка обошлась всего в 13 рублей, поразился:

– Почему так дешево?

– Может, она стоит и дороже, но мне уступили за эту цену и рады были сбыть: никто ее не покупал!

И Железнов рассказал о легенде, связанной с шашкой. Согласно ей, шашка имела дурную славу. О ней говорили, будто каждый, кто пойдет с ней в дело, будет непременно убит или смертельно ранен. И уже несколько ее былых владельцев отошли в мир иной. Выслушав рассказ, рассудительный Титов заметил:

– Ты Гриша зря ее купил, лучше выкинь, пока не поздно!

В ответ Железнов только рассмеялся:

– Я не верю предрассудкам!

Дальнейшее нам уже известно…

Несмотря на очевидные успехи, начало ноября для наших моряков стало чередой и досадных случайностей. Началось с того, что «Одесса» в ночь на 1 ноября встречается в море с турецкой эскадрой, ищет Корнилова, ищет Нахимова, не находит ни того ни другого и, потерпев аварию, 3 ноября возвращается в Севастополь.