Традиции & Авангард. №3 (6) 2020 - Литературно-художественный журнал

Конец.

Публицистика, критика, очерк

Василина Орлова

Василина Орлова родилась в поселке Дунай Приморского края. Публиковалась в ряде литературных журналов – «Новый мир», «Дружба народов», «Октябрь» и других. Окончила философский факультет МГУ им. М. В. Ломоносова (2003), кандидат философских наук (МГУ, 2013).

Автор ряда книг стихов и прозы на русском языке, в том числе «Вчера», «Пустыня», «Квартет», «Мифическая география». Книга «Вчера» удостоена диплома премии Виктора Розова «Хрустальная роза» (2004). Василина Орлова – лауреат премии Антона Дельвига за книгу стихов «Босиком» (2009).

В настоящее время преподает антропологию и пишет докторскую диссертацию по социокультурной антропологии в Техасском университете в Остине, которая посвящена повседневности, мобильности, инфраструктуре и аффекту в Сибири после строительства Братской ГЭС. Научные интересы: гендер и сексуальность, насилие, суверенитет.

Пятнадцать суток

Очерк

Девятилетний сын Веры заболел. Колет сердце. В Голубове ничего не видят на обследовании.

«Я говорю им, дайте мне направление в город. Мне что, эти круги, дорогу эту, мотать, ребенка мучить? Я говорю, ладно я, а ему-то. Спрыгнет с этого уазика в грязь, и в слезы. Ну чистоплотный. Что-что, а к чистоте я так уж не приучала. Я говорю, бабу себе найдешь, она будет целыми днями тебя только обстирывать. Вот утром идет он в школу – не дай бог у него пылинка на туфлях. Утром идет в баню, нетопленую, там вода холодная, отмоет, он там отковыряет, щеткой отшоркает, но лишь бы только чистый был. Он даже носки два дня поносит, все, он их потом не оденет. Он говорит, это че? Ну вот же, Ваня, позавчера носки тебе выстирала. Он говорит, ты что, мама, хочешь сказать, что я приду в школу, сниму кроссовки, у меня будет вонять? Ой, чистюля, вообще. Я говорю, двоих родила, никак на меня не похожи. Ну только вот глазами. Что глаза карие».

«А что, у Саши (мужа) серо-голубые глаза, да?»

Вера смотрит на меня и открывает мне, что Саша – не отец Вериного сына Ивана. И дочери Светы не отец.

«Сидит вот его папаша сейчас. Мы-то с ним как расстались? Я, получается, уже после Вани была беременная от него. И он приезжает с вахты, оттудова, с Чичкова, я ему показываю тест. И говорю, друг ситцевый, че? Рожаем – или ликвидируем? Он говорит, это не мое. Ну, не твое так не твое, я способы знаю. Сама с этим делом справляюсь, без врачей».

«Сама справляешься? Как?»

«Запариваешь лавровик – лавровый лист. Густо. Пьешь. Подымаешь тяжелое че-нибудь. Чурки листвяные. Норму-то я, конечно, не знаю, у нас девчонка тут была, она лавровика обпилась, у нее кровотечение открылось. Тяжелое подымаешь – все вылетат. Ну мне-то, правда, извини за выражение, Саша таких люлей ввалил. Ну мы уже с ним шухарили, он знал, что у меня уже три месяца. И он утром заходит, а я валяюся. У меня – с меня летит».

«Упала?»

«Ну, боли-то какие. Потуги-то начались, вот это все начало выходить. И я, получатся, тут катошуся по полу на кухне. Ну, чувствую, что она вроде бы вышла, но боли такие, что неможно, в пояснице, я катошилась, катошилась. Он говорит, че, все-таки сделала? Я же, говорит, тебя просил, не надо. А я чувствую, что не все отошло. Что еще че-то осталось. Ну, я пошла до мамы, с горем пополам, взяла две банки сгущенки, выпила их, и все. Вылетели остатки».

«А как сгущенка помогает?»

«А она сладкая, видимо, очищает. То, что даже вот коровам у нас после отела надо обязательно дать ведро сладкой воды. Потому что мало ли, вдруг если кто-то ударил, и может быть место приросшее. Обязательно надо. Тут в аптеке, получается, из-под полы, таблетки, и они стоят – одна таблетка полторы тысячи. Я пошла в аптеку, она мне не продала, Ладогина. Потому что, говорит, срок уже порядочный. Ну ладно. Один не дал, другой не дал. Ну я, короче, делала какую-то смесь трав. Заваривала пижму, лавровик, еще че-то. А сейчас-то вот думаю, так я же могла так напиться, что открылось бы кровотечение, и меня бы уже отсюда не спасли. Потому что у нас маму увозили, у нее кровотечение открывалося, то ли после родов она что-то сделала, что-то, видимо, тяжелое подняла. Старшей сестры муж ее сопровождал, ездил. Она мне, мама, постоянно говорит – ты у нас обезбашенная. Ты че задумала, до того ты и дойдешь. Ты, говорит, Вера, бываешь такая спокойная, но если тебя расщекотить, это же будет пипец. Я же тебе говорю, в тот раз с Марковой схватилася, я тебе говорю – чикаться я буду?»

(Вера говорит о Марковой, которая отчитала ее за опоздание к машине, а опоздала Вера потому, что возила сына на обследование, и на десять минут задержалась).

«Я бы, может, и не стала бы, – это опять про аборт, – потому что, получается, я его уже отправила на вахту. Мы с Сашей уже, получается, знали, но вообще я предположить не могла, я думала, чисто теоретически, ну друзья да друзья. Бывало, что они придут, посидим компанией, поугораем. А тут приходит одна девчонка, сейчас уехала, говорит: «Срок большой?» – «Да порядочный уже». Говорит: «Делай аборт, у него другая». Я говорю, в смысле другая? Она показывает фотографии, все эти переписки, как они переписываются, че она ему пишет, че он ей».

«А где показывает, на телефоне?»

«Ну. Она, видимо, у нее как-то взяла, видимо, они там как-то общались между собой. Все, я потом пошла, ему позвонила, говорю, все. Сюда можешь не тыкаться. Ну я-то просто сказала ему, чтобы он не ездил, у меня другой. Я говорю, ты живешь со своей Лизаветой Васильевной, я говорю, у меня другой, говорю, все. Я говорю, мы с тобой друг другу больше никто. И еще потом он, получатся, приехал, собрал свои документы. Меня он не видел, ребенка он не видел, тут же обратно уехал, в тот же день.

И все, потом отправил он мне две тысячи. И записку. Что, мол, типа, чтобы с Ваней поговорить. Я Ване говорю – будешь разговаривать, он говорит – нет. Свете говорю – будешь, она говорит – нет. Ну и ладно, я че, силой буду заставлять детей? Ну и все, потом, слышу, он там сошелся навроде бы с ней. Мы пошли с