Кавказ. Выпуск XXVI. Сказания горских народов - Евгений Захарович Баранов

Отдал я эмегену лошадь; зарезал он ее, зажарил, сожрал все и лег спать. Наутро он съел другую лошадь. И так он за короткое время пожрал десять лошадей, а затем всех моих сыновей. Дошла очередь и до меня.

Однажды, когда жрать эмегену нечего было, а резать своих козлов он не хотел, он сказал мне:

«Жирный ты человек, Сокур-Али, а я ничего так не люблю, как горячее человечье сало».

И с этими словами схватил он меня, разложил на вертеле о трех развилках и принялся жарить на огне. Сколько я ни кричал, сколько ни умолял эмегена убить поскорее меня, а не мучить, — он только хохотал в ответ и, собрав в большую чашку сало, вытекшее из моего тела, снял меня с вертела.

«Отдохни, Сокур-Али, до утра», — сказал он, выпил мое сало и сейчас же заснул крепким сном.

Я хорошо знал, что утром эмеген убьет меня и сожрет, поэтому я решился во что бы то ни стало уйти из пещеры. Дождался я полночи, когда эмеген сильно разоспался, с большим трудом поднялся на ноги, взял вертел и раскалил на огне докрасна. Затем тихо подошел я к спящему эмегену и воткнул вертел ему в глаз. Зашипел раскаленный вертел у него в глазу. Вскочил эмеген на ноги, приложил ладони к обожженному глазу и принялся страшно кричать от боли. От этого крика земля тряслась, козы заметались из стороны в сторону, а я забился в дальний угол пещеры и стоял ни жив, ни мертв, ожидая, что эмеген разыщет меня и растерзает в клочья.

«Ну, хорошо же! — сказал, перестав на минуту кричать, эмеген. — Ты, Сокур-Али, от меня не уйдешь. Пока будет жив мой сары-баш-эркеч[40], я не умру от голода: он будет пасти мое стадо, а по вечерам приводить его домой. С тобой же, Сокур-Али, я сначала вволю наиграюсь, а затем съем».

Я стоял на своем месте и не подавал голоса. Целую ночь простонал эмеген, не переставая ругать меня. Но вот козы начали кашлять — приближалось, значит, утро. Поймал я козла вожака, зарезал его, содрал с него шкуру так, что вместе с нею осталась голова и ноги. Затем надел на себя шкуру и стал на четвереньки.

Проснулся эмеген, отвалил от входа скалу и поджидает козла-вожака. Я подполз к нему: ощупав мою спину, он выпустил меня из пещеры, в полной уверенности, что выпустил козла-вожака. Выйдя из пещеры, я бросил шкуру в эмегена и сказал:

«Эй, ты, эмеген! Вот шкура твоего козла, а мясо его лежит в пещере. Ешь его на здоровье!»

«О, какой ты счастливый человек! — сказал эмеген. — Иди себе домой, а за то, что я съел твоих сыновей и лошадей, возьми в подарок от меня вот это кольцо: оно принесет тебе счастье».

И с этими словами он снял со своего пальца кольцо и бросил его из пещеры.

Поднял я кольцо и только надел на палец, как оно начало издавать громкие звуки.

«Ага! — закричал, обрадовавшись, эмеген, — теперь ты не уйдешь от меня».

И по звуку кольца он кинулся за мной. Пробовал было я снять с пальца кольцо, но оно не снималось, а только плотнее охватывало палец. Тогда положил я палец на камень, а другим камнем отбил его прочь вместе с кольцом, которое и после того не переставало издавать звуки. Добежал эмеген до него и вместо меня схватил один палец. Я же убежал домой, и вот с тех пор лежу в постели и ожидаю смерти.

Выслушал охотник рассказ Сокура-Али и сказал:

— Я разыщу этого эмегена и отомщу ему и за тебя, и за твоих сыновей. Надеюсь, что сил, чтобы справиться с ним, у меня хватит.

Как его ни уговаривал Сокур-Али отказаться от попытки бороться с эмегеном, охотник стоял на своем. Пошел он в лес и на опушке его увидел эмегена, пасущего коз. Глаз у него стал заживать, и он начинал понемногу видеть. Увидал он охотника и весело вскричал:

— А, охотник, здравствуй! Куда идешь?

— Иду на охоту, — отвечал охотник, — не знаешь ли, где больше зверей?

— Как не знать?! Знаю. Заходи ко мне в гости, а утром вместе пойдем на охоту.

— Хорошо, — согласился охотник и пошел с эмегеном к пещере.

Зарезал эмеген козла, зажарил и половину его отдал охотнику, а половину взял себе. К удивлению эмегена, охотник свою часть съел всю — и кусочка не оставил. Покрутил эмеген головой и ничего не сказал.

Гость и хозяин легли спать, а утром опять съели козла. Уходя пасти свое стадо, эмеген упросил охотника остаться на день в пещере и завалил вход в пещеру скалой. Ушел эмеген, а охотник подошел к скале и без особого труда отвалил ее от входа и вышел из пещеры. Вечером, увидев возвращающегося домой эмегена, он вошел в пещеру, завалив за собою вход скалою. Пришел эмеген с огромным дубом, изломал его ногами, развел огонь и говорит:

— Ну, охотник, я тебя угощал, угощай теперь ты меня!

— Хорошо, — согласился охотник, — неси воды, а тем временем я приготовлю тебе угощение.

Взял эмеген большой котел и пошел по воду, а охотник, выбрав самого жирного козла, зарезал его. Возвратился с водой эмеген, увидел своего козла зарезанным и принялся ругать охотника; охотник же, в свою очередь, принялся ругать эмегена. Началась у них ссора, которая затем перешла в драку. Схватились они бороться.

— Кидай меня! — сказал эмеген.

— Нет, ты кидай меня! — ответил охотник.

Эмеген, как ни напрягал свои силы, не мог сдвинуть его с места. Зато охотник сразу повалил эмегена на землю, выволок его из пещеры и всадил по самую шею в землю. Вытащил он кинжал и хотел отрубить ему голову.

— Постой, не убивай меня! — взмолился к нему эмеген. — Я знаю, что ты мстишь мне за Сокура-Али и его сыновей; но я могу возвратить их отцу. Только не убивай меня!

— Как же ты их возвратишь, когда ты сожрал их! — возразил охотник.

Эмеген ответил:

— Когда я их ел, то не разрывал на части, а глотал целиком. Они лежат в моем желудке, целы и невредимы. Вот смотри!

И с этими словами эмеген принялся сильно рыгать. Изо рта его один за другим выскочили все девять сыновей Сокура-Али. Они потягивались и протирали глаза.

— Как мы сладко