Изгой Проклятого Клана. Том 6 - Владимир Пламенев

— Нет, — отрезал я, смотря в пустые глазницы лица.

— Мы… твои братья… познавшие Пустоту…

Мои челюсти сжались. Но я ни на миг не позволял себе воспринимать слова этого нечто всерьёз.

— «Братья», говоришь. С радостью посмотрю на них воочию, только покажи мне дорожку, — я поднял копьё прямо на лицо.

— Дороги заканчиваются там… в мире материй… Здесь дорог нет… только единство… только братство, запечатлённое в вечности…

Может, метнуть копьё прямо в лоб?

Правда, сомневаюсь что это хоть что-то даст. Эта дрянь не стала бы подставляться.

Повелитель Пустоты заговорил:

— Панир… — моё сердце остановилось, когда лицо произнесло это имя. Затем забилось вновь, но сразу же прозвучало следующее: — Грил… — и следующее: — Вельв, — и следующее… — Рубин, Агар…

— Презренно, — выплюнул я. — Презренно перечислять имена тех, кого ты же и поглотила, треклятая Пустота, — я сдерживал эмоции. Но с трудом.

Каждое из этих имён принадлежало моим ближайшим соратникам из «Зеркально Башни». Ближайшим. Они действительно были мне братьями.

С Паниром мы встретили больше демонических легионов, чем видели некоторые инфернальные миры. С Грилом и Вельвом мы возвышались в иерархии башни с самого первого дня. Рубин спас мне жизнь. Дважды. И второй раз — пожертвовав собой, как раз во время схватки с кракеном Пустоты.

А Агар… я обещал ему, что позабочуь о его жёнах и дочерях, перед тем как мы вступили в бой с демоническими легионами за мир, который уже пожирала Пустота. Мы — силы Башни — хотели изолировать этот мир, чтобы не допустить распространения Пустоты. А демоны хотели использовать его в качестве моста туда, куда Пустота ещё не добралась. Они бежали от неё. Поэтому не щадили ни себя, ни нас.

Я не знал, что случилось с Агаром. Он пропал, когда бросился на перехват демонических подкреплений. Вспыльчивый храбрец, который всегда бросался в самое пекло. Но пропал… в Пустоте.

— Ты пожрала их души, а теперь пытаешься говорить от их лица, — ледяным тоном, в котором я не проявлял бурлящую внутри себя ненависть, сказал я.

— Брат не готов… слишком рано… — произнесло лицо. — Но у нас есть терпение… Он придёт к нам… все придут… Всё вернётся в колыбель, из которой и произошло.

— Что ты, чёрт тебя подери, такое несёшь⁈

— Твоя ненависть — страх, желанный брат… Твой страх — непонимание… — лицо исказилось и изменилось, превращаясь во что-то другое, но голос продолжал говорить: — Мироздание — есть следствие зарождения первичного пламени, — серебряные нити лица расплелись и сложились вновь, изображая звезду. — Пламени Творения… Оно — есть всё сущее… оно — есть энергия… — звезда распалась на десятки, потом сотни частей. Они округлились, изображая планеты разбросанные в космическом пространстве. — Но всё сотворённое должно вернуться… рано… или поздно…

Оно говорило о возникновении мира. Об одной из самых распространённых теорий, которой придерживались и многие в Зеркальной Башне.

Вот только…

Какая разница, что эта мерзость говорит? Её единственная цель — смутить мой рассудок и заставить действовать в своих интересах, а не раскрывать мне секреты мироздания. А любое знание в этом случае — просто тропинка к управлению над моим разумом.

И если я не могу победить вселенскую Пустоту здесь. Своими руками. Своей магической силой. То я точно могу победить её, не поддавшись на её речи. Пусть и, честно признаться, фундаментальные вопросы однажды и привели меня в Зеркальную Башню. Я жаждал понять: как устроен этот мир?

Но слушать то, что возомнило себя если не абсолютным богом, то чем-то близким, я не желал. Мало того, что оно пожирало целые миры и миллиарды разумных существ, так оно ещё и использовало их воспоминания, чтобы подчинить мой ум.

— Мне плевать, что заставляет тебя уничтожать живые миры, — отчеканил я, неотрывно смотря вверх. И сосредоточился на своей собственной связи с Пустотой.

Может, получиться залезть уже в её сознание, а не наоборот? Пусть эта битва и далека от равной. Я — против сущности, которая возникла ещё в начале времён. Если не раньше.

— Брат ещё не готов… — повторил голос.

Но я уже сконцентрировал своё внимание и направил его внутрь его разума. И нащупал…

Оно было не тем, за что себя выдаёт.

Ни богом.

Ни первичным пространством.

Ни каким бы то ни было абсолютом.

— Ты — не Пустота, — произнёс я. — Я тебя чувствую.

— Желанный брат? — вот сейчас в его голосе прозвучало что-то похожее на беспокойство.

Внутри него ощущался не разум. А мириады этих разумов. Всё, что когда-либо было поглощено Пустотой, сейчас хранилось внутри неё. На уровне, который я ощущал только как… информацию. Ни материи, ни магии. Исключительно информация. Как записанные на флешку данные.

И из этих данных сформировалось то, что сейчас говорило со мной. Совокупность поглощённых Пустотой разумов живых существ, за всю историю, стала той силой, которая теперь этой Пустотой управляла.

Как если бы я поглотил разум нескольких миллиардов насекомых, а потом их совокупное сознание заменило бы моё собственное.

Вот только у Пустоты изначально ничего не было. Только ничто. И сейчас ей правил коллективный разум всех поглощённых ею разумных существ.

— Ты же можешь всё остановить… — произнёс я. — Ты же можешь остановить постоянное поглощение живых миров! Ты ведь и есть те, кого она уничтожила! А теперь ты управляешь её силой! Зачем ты продолжаешь этим заниматься⁈

— Единение, желанный брат… Смерть телесного, дабы стать с нами единым целым… — отвечал Повелитель. — Мы должны объединиться, чтобы воссоздать материю и вселенную заново… Поглотить всё, чтобы сотворить новое… Неизбежность, которая должна произойти…

— В каждом из разумов, поглощённых Пустотой, не было никакого желания становиться её частью!

— Но они дополнили нас… мы стали едины…

— Против воли, — твёрдо настоял я. — В чём смысл, если вместо единого порыва, единого стремления, ты просто поглощаешь других существ, обезличивая их разумы и превращая их в часть единой массы? Бессознательной, безумной. Ты противоречишь самой задумке мироздания! Ведёшь себя как дикий зверь, который жрёт и жрёт, вместо того чтобы быть на ступень выше. Так не должно быть у разума, обладающего рассудком миллиардов живых!

— Желанный брат уверен, что знает замысел мироздания…

— Я знаю свой замысел. И замысел тех, кого ты сожрал. Тех, кого ты сделал частью себя. И едва ли