Тайные информаторы Кремля. Очерки о советских разведчиках - Владимир Сергеевич Антонов

начальника отдельного Бакинского пограничного КПП, работает с большой энергией и за короткий срок достиг ряда положительных результатов. Является участником и руководителем ряда боевых операций, проводимых на границе, в которых показал себя стойким и решительным».

Репрессии тридцатых годов в значительной мере коснулись и самих чекистов, в том числе и пограничников. В 1937 году капитана Батурина вызвали в Москву. Он не знал, зачем, но хорошо понимал, что это может означать. Прибыл, доложился в наркомате и стал ожидать решения своей судьбы. День проходил за днем, неделя за неделей, а вызова на Лубянку все не было. И вот однажды в коридоре наркомата Батурин столкнулся со своим старым сослуживцем, который знал его еще с двадцатых годов. Со временем он стал видной фигурой в Главном управлении государственной безопасности НКВД.

– Батурин, ты что тут делаешь?

– Получил вызов, прибыл…

– Ну и куда теперь?

– Знаешь, по-моему, на меня донос.

– Донос, говоришь… Ладно, заходи ко мне завтра. Вот номер телефона.

На следующий день в назначенное время Михаил был в приемной.

– Заходи, заходи, Батурин, – пригласил его хозяин кабинета. – А насчет доноса ты был прав.

– Что теперь?

– Сделаем так…

8 августа 1937 года в Институте востоковедения имени Н.Н. Нариманова, располагавшемся тогда на улице Маросейка, дом 15, появился новый студент. Исходя из биографии и опыта службы, Батурину определили изучать турецкий язык в качестве основного, а также французский. Турецким впоследствии он овладел в совершенстве.

Из учебной характеристики на студента 2-го курса турецкого сектора Батурина Михаила Матвеевича:

«Поступил в 1937 году. Занимается очень хорошо, относится к учебе с большим вниманием и интересом. Отличник. Весьма дисциплинирован.

Декан Особого факультета проф. Фесенко. 29 апреля 1939 г.».

8 июня 1939 года капитану Батурину, студенту второго курса Института востоковедения, было присвоено воинское звание майор. Тогда же он был принят на работу в 5-й отдел Главного управления государственной безопасности НКВД СССР (внешняя разведка), но ему дали возможность завершить учебу в институте.

Из воспоминаний М.М.Батурина:

«Весной 1940 года меня вызвал заместитель наркома – начальник Главного управления государственной безопасности В.Н. Меркулов.

– Ну что, Батурин, научился гюле-гюле? (По-турецки – до свидания. Так говорит остающийся. – Примеч. авт.). – Меркулов, как и любой долго живший в Азербайджане, знал немало турецких слов и обиходных выражений.

– Маалесеф пратиим йок (по-турецки – к сожалению, у меня нет практики. – Примеч. авт.), – ответил я.

– Будет тебе практика, – сказал Меркулов. – Надо ехать в Турцию».

В начале 1940 года руководство разведки предприняло большие усилия, чтобы восполнить урон, нанесенный ей волной репрессий. В первую очередь необходимо было подобрать грамотных руководителей резидентур. В конце мая Батурина направили в долгосрочную командировку в Турцию, где он очень плодотворно проработал в течение семи лет: сначала резидентом в Анкаре, затем заместителем резидента в Стамбуле, а с мая 1942 года – главным резидентом НКВД в этой стране. По линии учреждения прикрытия являлся заместителем торгпреда, а с 1944 года – торгпредом СССР в Турции.

Уже осенью 1940 года в служебной аттестации на резидента НКВД в Анкаре указывалось:

«Тов. Батурин М.М. вполне соответствует занимаемой им в данное время должности. Обеспечивает добросовестное и аккуратное выполнение всех поставленных перед ним задач. Хорошо ориентируется в обстановке. Самостоятельно принимает решения оперативных вопросов большой важности. Считаем возможным присвоить тов. Батурину М.М. специальное звание – капитан госбезопасности» (приравнивалось к воинскому званию подполковник. – Примеч. авт.).

22 октября 1940 года майору РККА Батурину было присвоено специальное звание капитан госбезопасности.

В информационных документах Службы внешней разведки приводится следующая оценка ситуации, сложившейся в Турции в период работы там М.М. Батурина:

«В годы войны, несмотря на официально провозглашенный нейтралитет, Турция занимала откровенно прогерманскую позицию. 18 июня 1941 года, то есть за четыре дня до нападения фашистской Германии на Советский Союз, турецкое правительство заключило с Берлином пакт о дружбе и ненападении, явно направленный против СССР. В 1941–1942 годах правящие круги Турции вели с Германией переговоры о возможности участия турецких войск в войне против СССР и готовились к ней…

В годы войны в Турции действовали резидентуры советской внешней разведки в Стамбуле и Анкаре, а также разведпункт в Карсе у советско-турецкой границы. Главной считалась стамбульская резидентура…

Центр требовал направить силы и средства резидентур на добывание информации о военных планах и приготовлениях Турции на нашей границе. Турецкие власти делали все, чтобы блокировать деятельность советской разведки. Условия работы были тяжелыми».

Анкара, расположенная в центре Анатолийского плоскогорья, встретила Батурина жаркой, как в Баку, погодой, солнцем и ярко-голубым небом. Политическая же погода, напротив, быстро портилась. Еще 25 июля 1940 года Турция заключила с Германией торговое соглашение и начала активные товарные поставки в эту страну.

В стратегии Германии Турция занимала важное место. 27 апреля 1939 года в Анкару прибыл новый германский посол Франц фон Папен. Гитлер предлагал фон Папена послом в Турцию еще в 1938 году, но президент Ататюрк знал некоторые детали деятельности фон Папена в Сирии, когда тот был офицером разведки при германском штабе во время Первой мировой войны. Президент не дал согласия на назначение фон Папена послом. Только после смерти Ататюрка фон Папен смог стать послом и при вручении верительных грамот подчеркнул: «Германия будет самым тесным образом сотрудничать с Турцией».

Анкара жила своей обычной жизнью: по улицам проносились современные машины, а рядом кто-то ехал верхом на ишаках, пешком шли в город босые крестьяне, на арбах везли на базар на продажу овощи, фрукты, мед, овечий сыр, масло, орехи, оливки. Здесь же, в Анкаре, велась невидимая, тайная деятельность политиков и разведчиков. Атташе немецкого посольства в Турции и сотрудник зарубежной политической разведки, руководимой Вальтером Шелленбергом, Л. Мойзиш писал в своих воспоминаниях:

«Анкара имела то преимущество перед другими городами мира, что оттуда лучше всего была видна общая картина войны… Должность посла в Турции была наиболее ответственной из всех, какие только могла предложить дипломатическая служба Третьего рейха. Об этом убедительно говорит назначение на должность посла бывшего канцлера Германии Франца фон Папена. Этот пост был отнюдь не синекурой…»

Гитлер поставил фон Папену главную задачу – склонить Турцию к войне против СССР на стороне Германии. С фон Папеном была связана и другая политическая интрига. Вальтер Шелленберг в своих мемуарах прямо говорит, что во время своей поездки в Турцию обратился к фон Папену «в надежде осуществить планы заключения компромиссного мира, учитывая его контакты с Ватиканом». Сами же турки сначала подчеркивали, что Турция является не нейтральной, а «невоюющей стороной». Лишь 25 июля 1941 года Турция объявила о нейтралитете в