Уайт-Ривер в огне - Джон Вердон

Тейбор покачал головой.

— Может, в правильном мире так оно и есть. Но мы — не там. Реальный мир всё ещё тот самый, что убил Джорджа Монтгомери.

40.

Разговор Гурни с Мерлом Тейбором дал пищу для размышлений на долгой дороге к дому Гелтеров, в ухоженном Локенберри.

Повешенный чернокожий мужчина из прошлого Джадда Терлока тревожно откликался в образах двух людей, задушенных верёвками, которых привязали к тренажёрам на площадке Уиллард‑парка. Гурни невольно подумал: тот, кто тридцать лет назад оказался ответственен за один такой кошмар, вполне мог совершить ещё два. Эту гипотетическую связь подкреплял один факт — сеть тропинок, позволяющая легко добраться до Уиллард‑парка от охотничьего домика, который Терлок делил с Бекертом. Если один из них — или оба — схватили Джордана и Тукера или обманом выманили на встречу под благовидным предлогом, хижина была бы идеальным местом для введения бензодиазепина и пропофола, избиений и клеймения.

Мысли перескочили к перестрелкам — в частности, к тому, что красный кроссовый мотоцикл, рванувший со стороны Поултер‑стрит, в последний раз видели на окраине Уиллард‑парка, неподалёку от тех самых троп, ведущих к домику Бекерта‑Терлока.

Мог ли Терлок быть вторым человеком на Поултер‑стрит — тем, кто на деле застрелил Лумиса? По крайней мере, разве нельзя предположить, что Терлок, по причинам, которые ещё только предстоит установить, спланировал и осуществил убийства и в полиции, и в BDA? С самого начала Гурни казалось, что казнь Джордана‑Тукера была организована слишком гладко, чтобы быть спонтанной реакцией на первую стрельбу. Одно лишь планирование приобретения пропофола исключало бы импровизацию.

Мысли о пропофоле заставили Гурни вздрогнуть. Он съехал на обочину и воспользовался телефоном, чтобы выйти в интернет. Нужно было проверить срок годности пропофола. Первая же фармацевтическая база, на которую он наткнулся, дала ответ: два года в запечатанном флаконе, год — в предварительно заполненном шприце.

Он почувствовал себя глупо: упустил из вида очевидное. Он сосредоточился на больнице «Милосердия» из‑за её связи с убийством Рика Лумиса ножом для колки льда и проигнорировал её возможную связь с убийствами Джордана и Тукера. А из‑за того, что он искал владельца ледоруба среди нынешних сотрудников, он даже не заглянул в раздел «Список персонала», где были указаны уволившиеся и ушедшие до госпитализации Лумиса. Но если убийства Джордана и Тукера планировались задолго до исполнения, а срок хранения пропофола велик, то список бывших сотрудников может оказаться не менее актуальным, чем нынешний.

В стремлении загладить собственную оплошность он почти поддался искушению перенести встречу с Триш Гелтер. Но сильнее оказалось желание наконец услышать, что именно она намеревалась ему сообщить, и понять, каков был истинный характер связи её мужа с Деллом Бекертом. Список придётся отложить. Он решил позвонить Мадлен и предупредить, что заехал в Локенберри и вернётся позже, чем планировал.

Когда он уже поднял телефон, обнаружилось, что от неё пришло сообщение — пока аппарат был выключен по просьбе Мерла Тейбора.

«Привет, дорогой. Возможно, я не увижу тебя сегодня вечером. После работы еду в “Милосердия” посидеть с Хизер. Видимо, брат Рика и сестра Хизер где-то застряли из‑за погоды, отмена рейсов, общая неразбериха. Ким Стил тоже собирается в больницу. В палатах комфортно. Если будет поздно, я, возможно, останусь на ночь в гостинице для посетителей. Позвоню, как только пойму, как лучше поступить. Надеюсь, твоя поездка в Пенсильванию оказалась полезной. Люблю тебя».

Остаток пути до Локенберри Гурни подпитывал себя всё нарастающим подозрением, что снайпер и убийства в BDA связаны напрямую — но вовсе не так, как это представляли другие; что Терлок и Бекерт, возможно, причастны к обоим эпизодам; и что больница, где зарезали Лумиса, вполне могла стать источником препаратов, сыгравших ключевую роль в убийстве Джордана и Тукера.

Однако если эти предположения — истина, то к чему всё это сводится? Какой выигрыш оказался достаточно велик, чтобы оправдать месяцы подготовки, риск и чудовищную жестокость? Какова цель, требующая смерти именно этих людей? И нет ли ещё каких‑то нитей, тянущихся к «Милосердия»?

Когда навигатор сообщил о прибытии — к железным воротам в каменной стене, окружавшей владения Гелтеров, — он почти не продвинулся в ответах.

Миновав луг с дикими цветами и, далее, ослепительное поле нарциссов, он сосредоточился на цели визита и на том, чего надеялся достичь. Он припарковался перед кубическим домом.

Стоило ему подойти к гигантской входной двери, как она беззвучно отворилась — точь‑в‑точь как в первый раз. И, как тогда, на пороге стояла Триш. И улыбалась так же — мягко, с крошечной щелью между передними зубами, как у Лорен Хаттон. Только в тот раз она была одета. Теперь на ней был лишь короткий розовый шёлковый халат. Её длинные стройные ноги воплощали платоновский идеал — хотя ничего платонического во впечатлении, которое они производили, не было. Как и в выражении её глаз.

— Ты приехал быстрее, чем я думала. Я только что из душа. Заходи. Принесу нам чего‑нибудь выпить. Что бы ты хотел?

Позиция, в которой она стояла, вынудила его пройти совсем близко. Комната‑пещера была залита светом: послеобеденное солнце просеивалось через стеклянную кровлю.

— Мне ничего, — сказал он.

— Не пьёшь?

— Нечасто.

Она облизнула уголки губ кончиком языка.

— Возможно, мне не следует такое говорить — ты же детектив и всё такое, — но у меня найдётся пара косяков. Если тебе интересно.

— Не сейчас.

— Чист душой и телом?

— Никогда не думал об этом с такой стороны.

— Может быть, для тебя ещё есть надежда, — она улыбнулась. — Пойдём. Посидим у огня.

Коснувшись его руки, она повела его мимо кубической мебели к коричневому меховому ковру перед широким модернистским камином. Из‑под поленьев, выглядевших подозрительно реалистично, вырывались зелёные языки пламени. Зрелище напомнило ему её слова на вечеринке: «Я люблю зелёный огонь. Я как ведьма с магическими силами. Ведьма, которая всегда получает, чего хочет».

Сбоку от камина стояло нечто вроде кушетки из низких модулей и огромных подушек. Она взяла с одной из подушек небольшой пульт и нажала кнопку. В комнате сгущались сумерки. Подняв глаза, Гурни увидел, как стеклянная кровля мутнеет; небесная голубизна в одно мгновение сменилась густой темно‑фиолетовой.

— Марв объяснил мне, как это работает, — сказала она. — Какая‑то электронная штуковина. Кажется, ему это нравилось. Я сказала, что это меня усыпляет. Но я люблю темноту — тогда