Полное собрание стихотворений и поэм. Том IV - Эдуард Вениаминович Лимонов

Придётся его повесить!

Пускай титулуется «президент».

Но мы-то его распознали.

Он – самый простой и вонючий мент

Которые нас угнетали…

Греми тамбур! И тамбур-мажор

Подпрыгивай на брусчатке

Наш президент – многолетний вор.

Подложим ему взрывчатки!

«Время прозвенело девкой-загогулиной…»

Время прозвенело девкой-загогулиной

Бусами, бикини, сиськами дразня

Юрием Нагибиным, Беллой Ахмадулиной

Улеглись послушно вы в гробы, друзья!

Время выделяет каждому красавиц

Вот отсюда и досель, а далее нельзя

Напился, наелся, mori и memento

Злоупотребление временем скользя.

Нет. Оно не главное. Главное – другое

Мы щемяще временны. Далее нельзя

Что за безобразие, это что такое?

Кто тебя послушает, временем скользя…

«Зима угрюма и печальна…»

Зима угрюма и печальна

Зима без мяса и вина.

И без «Форели» Кузмина

Не театральна и не бальна…

Что происходит? Что случилось?

Совсем ли солнце закатилось?

И ты мне что-нибудь должна?

Куда монета закатилась?

А, за подкладку, вот она!

Зима как белая могила.

Зима как старая стена

Обледенелая уныла.

Придёт когда-нибудь весна.

Форель чтоб лёд хвостом разбила…

««Прекрасный торт!»…»

«Прекрасный торт!»

«Какой шикарный кус!»

Так восклицал француз

И я с ним был d’accord…

«Шампанское! Какой старинный “Дом!”

И книга просто невозможный том!

И гренка, и колбаска Пиреней…»

Но их владелец – прохиндей…

Красивый город сверху Сент-Шиньян

Манон Леско, сидящая в диване

И дым от трубки русской дяди Вани

«Я нынче славным бесом обуян»

И ресторан закрытый «Апельсин»

Висящий над скамьёй, над гимназистом.

Быть хорошо загадочным туристом

Быть в Ялте молодым и без морщин…

Голоса над полем брани

– Жестяные пуговицы

Жёсткое сукно

Я в шинельке узкой

Мне-то всё равно

– Пулемёты режут по живому

А мне что, безумному такому…

– Чёрные пробоины

Запеклася кровь

Или мы не воины

Нам никто не вновь

– Тёплая Валгалла, мягкая свинина

К Одину поближе посадим сукин сына

Вили, Ви и Один

Все мы где-то ходим

– Здравствуйте, полковник!

– Здравствуйте, стрелок!

На плечах два ворона

Снизу волчий клок

Прыщавые Валькирии

Вагнеровы дочки

Собирают с поля

Уши да комочки…

– А как быть нам с газами

С жертвами иприта?

Коль глаза завязаны…

Только ты не ври-то…

«Год кончается…»

Год кончается

Я весь его проболел

Год мне не улыбается

Он был чёрен, не был бел…

Я ходил в потёртом бушлате

И потёртой шапке отца

Дома я не находился в халате

Писал статьи на протяжении одного часа…

Улыбался опухшими щеками,

Прибавилось морщин и вен

По восемь литров вливали катетерами

Я теперь крайне худ и согбен…

Я напоминаю дореволюционного профессора философии

Я напоминаю изобретателя оружия массового уничтожения

На самом деле я живу на грани дистрофии

И похож на цаплю в момент хождения…

«Завихрение воздуха – метель…»

Завихрение воздуха – метель

Мелкою крупою бросается в лица

К «метели» в рифму просится «постель»

Куда можно, в белую, опуститься…

Ветка о ветку звучат костяно

Предвижу, что и в крупу, и в слякоть

Превращусь в землеобразное говно

Обо мне никто не захочет плакать…

Дети не умеют, девкам зачем?

Разве что мои бесприютные парни

Которыми командовал я затем,

Что хотелось жить легендарней…

Ваш командир, припадая на ногу

Идёт в темноте в ледяном лесу

Как волк, себе ищущий берлогу

(Знаю, что медведь, знаю, что барсук…)

Всё равно, как волк, припадая на ногу…

Страшный, а вот огоньки могил.

И стоят там добрые, любезные Богу

Говорят приветливо «где же ты ходил?»

«Мы тебя заждались», – одеяла протягивают

Становится тепло и почти светло.

И хотя ещё руки мои подрагивают,

Я понимаю: «Они с ЭнЭлО…»

«Мне пацаны купили…»

Мне пацаны купили

Монгольские носки.

Монголия! Монголия!

Где глины да пески…

На Новый год купили

Мне лошадиный цвет

Торжественно вручили

В носках гуляет Дед!

Монгольские лошадки!

Бежим в Улан-Батор,

Там овцы все в порядке,

Красивы до сих пор…

Там птицы горбоносы

Верблюды и орлы

Там всадники раскосы

И невозможно злы…

Монголия-подруга,

Где ярко-жёлт халат

К ночи пришитый туго

Там чёрный ламаат

В холмах вздыхает Унгерн

Свист сабли налегке

И к Цеденбалу-другу

Приник Батыр Сухэ…

«Мрачный бледный таракан…»

Мрачный бледный таракан

Этот парень Эрдоган

Как прокуренный рабочий

Бледно-выцветший грузин

Турок дня, и турок ночи

Всех османов господин

И сельджуков, и сельджуков

Внучек, деток, дальних внуков…

Содержателей отелей

Ресторанов и постелей

«Всё инклюзив!» для гостей

Жирный турок-прохиндей

С хитрой сдавленной улыбкой

Вот стоит хозяин-плут

Русские к нему бегут…

Но лишь стоит Эрдогану,

Словно старому султану,

Возвестить джихад святой

То зарежут вас с семьёй

Русский глупенький турист,

Лишь ножей услышишь свист!

«Обыватель труслив и насмешлив…»

Обыватель труслив и насмешлив,

Издевается. Но вблизи

Тихо прячет вербальные клешни,

Только пальцем ему пригрози…

Он становится добрым и кротким

Мягким, словно расплавленный воск

Даже ростом стал мелким, коротким,

А у женщин убавилось кос

Эй товарищ! Ты-ты-ты скотина

Выходи-ка, засранец, на бой

Ты же был в Интернете мужчиной

Этой ночью, такой голубой…

«Всё так же дают Оскаров…»

Всё так же дают Оскаров,

Всё так же гремят инфаркты

Смеются ночные пары

Поют с хрипотцой Синатры.

В ночных дорогих отелях

Целуясь на их постелях,

Ликуют миллионеры

В объятиях Тани/Веры.

Но утро встаёт подробное

Как будто там место лобное,

И родинни, и зрачки,

И пирсингов паучки

Видны с небывалой силой.

И светом их затопило…