Смоленское сражение - Андрей Иванович Еременко

из офицерского состава становились во главе партизанских отрядов. Они были замечательными руководителями партизанских частей и хорошими воинами в бою. В подтверждение этому приведу несколько фамилий, которые отмечены в письме секретаря Смоленского обкома Н.И. Москвина, присланного мне в связи с моей работой над книгой «Смоленское сражение».

Из-за тяжелых боев советских армий, попавших в окружение под Смоленском, и во время последующего тяжелого выхода за Днепр через Соловьевскую переправу на территории области осталось немало раненых солдат, командиров и политработников. Население спасало их от уничтожения оккупантами, вы́ходило и поставило на ноги. Многие из них активно включились в борьбу с врагом. Большая группа выздоровевших влилась в партизанские отряды, организованные подпольными райкомами партии. Это пополнение придало партизанскому движению на Смоленщине еще большую организованность, внесло в ряды партизан железную дисциплину, сцементировало его. Большинство вставших в строй командиров и политработников впоследствии возглавили партизанские отряды; к этим людям относятся прославленные на Смоленщине командиры партизанских формирований – младший лейтенант С.Б. Гришин, лейтенанты Ф.Я. Апретов, И.Р. Шлапаков, К.Т. Матяш, политруки Д. Донукалов, А.К. Соколов, капитан И.Н. Ильичев, батальонный комиссар Н.И. Вельмесов, подполковник Г.М. Коротченко, полковой комиссар Д.К. Махальцов и другие.

Может быть, поэтому партизаны Смоленщины в условиях невероятно высокой концентрации войск противника смогли вести войну до полного изгнания Красной Армией врага. Я беру на себя смелость утверждать, что для партизан Смоленщины условия войны были особенно тяжелы. Им нередко приходилось навязывать оккупантам бои не в глубоком тылу врага, а на боевых порядках немецких дивизий. Нельзя, конечно, сбрасывать со счетов и исключительное патриотическое смоленское население. Оно было главным положительным фактором, облегчающим борьбу смоленских партизан. Без его помощи трудно было бы продержаться в тылу врага и один месяц, не то что два года. Никакие зверства врагов не заставили смоленских женщин и ребят прекратить помощь народным мстителям.

«Постоянный воинский дух смолян, проявившийся в борьбе с захватчиками на протяжении веков, был еще более укреплен в ходе героического Смоленского сражения. Оно закалило веру смолян в неизбежный разгром врага и сыграло не последнюю роль в стойкости и мужестве людей, участвующих в сопротивлении на Смоленщине».

Я полностью согласен с этой объективной и правдивой оценкой и выводами, которые сделал Н.И. Москвин в своем письме.

Я постоянно держал связь с секретарем Смоленского обкома партии Д.И. Поповым, который являлся руководителем партийного подполья и партизанского движения в области. Он много раз бывал у нас на КП, информировал о действиях партизан, о работе обкома по организации и привлечению населения к участию в работе оборонительного порядка.

Мне хотелось бы сказать теплые слова в адрес командиров и политработников, которые возглавляли партизанские части и соединения, используя и данные из книги «Советские партизаны», но я приведу здесь только несколько имен: капитан А.Г. Казанцев, лейтенант П.А. Ермилин, батальонный комиссар А.П. Буйнов, майоры А.В. Герман, И.И. Beселов, старший политрук А.С. Туровский, подполковник П.Т. Амеличев, лейтенант Ф.С. Стрелец и многие, многие другие.

Здесь же следует сказать и о том, что были и такие среди попавших в окружение, их звали окруженцами, которые не сразу вступили в партизанские отряды, а заняли выжидательную позицию. Однако наши успехи на фронтах войны и в особенности успех в Сталинградской битве повлияли на сознание многих окруженцев и они начали активно включаться в партизанскую борьбу; а во многих случаях они вступали в партизанские отряды под воздействием подпольных партийных организаций, которые вели боевую работу среди окруженцев по вовлечению их в партизанскую борьбу. Вот что по этому поводу пишет тов. Котов:

«Конечно, не все военнослужащие-окруженцы сразу поняли необходимость перехода к новым, партизанским методам борьбы с врагом. Среди окруженцев были отдельные паникеры и предатели, но абсолютное большинство осталось верным присяге защищать Родину до последней капли крови. Только нужно было известное время, чтобы произошел психологический перелом в мышлении бойцов и командиров, привыкших действовать в составе регулярных частей и соединений, чувствуя локоть друг друга, ощущая за спиной силу огромного армейского организма и всего Советского государства».

В целом же партизанское движение имело в своем развитии несколько периодов, я, конечно, не занимался глубоким исследованием темы партизанского движения в СССР в период Великой Отечественной войны, а изучал отдельные операции партизан, отдельные бои и боевые эпизоды из богатого арсенала партизанской борьбы. Я хорошо помню начальника штаба партизанского движения при штабе Калининского фронта Рыжикова. Это был опытный в оперативном отношении начальник партизанского движения и внес большой вклад в разгром врага. Все сведения, которые я получил из тех или других источников, позволили мне познать многие вопросы партизанского движения. Поэтому мне хотелось в книге «Смоленское сражение» высказать ряд мыслей по вопросам партизанского движения. Причем я совершенно не претендую на бесспорное их толкование. Если я сказал что-то и не так, то партизаны меня извинят.

Прежде чем изложить свои мысли о партизанском движении, я хочу сказать о том, как оценивал противник наше положение в начале Смоленского сражения, что совпадает и с началом партизанского движения.

Приходится только удивляться, какие все-таки самонадеянные были немецкие генералы, в том числе и начальник Генерального штаба немецких сухопутных войск генерал-полковник Гальдер. Они так и не поднялись до того уровня в своем развитии и подготовке, чтобы правильно оценить состояние нашей армии, ее моральные качества и боевую подготовку. Они еще больше недооценили наш советский народ, они даже сомневались, пойдет ли народ за партией и поднимется ли он на борьбу против фашистов. Главари вермахта и Гитлер неоднократно заявляли, что Красная Армия уже разбита и не является такой силой, с которой нужно серьезно считаться, теперь-де, мол, нужно огонь перенести на борьбу с партизанским движением, вот что тогда беспокоило фашистских заправил. Они боялись широкого размаха партизанского движения и на первых порах заняли выжидательную позицию, присматривались, как наш народ откликнется на призыв партии подняться всем на борьбу с фашистскими захватчиками и в зависимости от этого вести борьбу с партизанским движением, но уже наметить планы этой борьбы.

Генерал Гальдер еще в начале Смоленского сражения – 4 июля 1941 г. заявлял:

«В целом нужно считать, что противник больше не располагает достаточными силами для серьезной обороны своего оборонительного рубежа, проходящего от прежней русско-эстонской границы на р.р. Западная Двина и Днепр и далее на юг… В ходе продвижения наших армий все попытки сопротивления противника будут, очевидно, быстро сломлены. Тогда перед нами вплотную встанет вопрос о захвате Ленинграда и Москвы. Необходимо выждать, будет ли иметь успех воззвание Сталина, в котором он призвал всех способных носить оружие к партизанской войне против нас. От этого