Ледяное пламя Якова Свердлова - Роман Валериевич Волков

и сотни документов, отчетов, писем, заявлений, с каждой страницы, из каждой строки которых била кипучая жизнь партии, стекались в Секретариат ЦК. Кажется просто непостижимым, как могла столь маленькая группка работников справляться со всей этой работой. У Свердлова был свой рецепт успевать все. И эту тайну раскрыла секретарь Петербургского комитета РСДРП Людмила Менжинская, сестра одного из первых руководителей Якова — Вячеслава Менжинского:

«Живость без суетливости, — вспоминала она, — давала возможность Якову Михайловичу переделать массу дел, с большой интенсивностью и легкостью проработать материал Секретариата и затем отправляться на вечернее заседание, где он председательствовал или выступал. Стоило появиться Якову Михайловичу, как всем становилось весело. Он все делал так легко, так быстро, отличался таким отсутствием мелочности, что и другим становилось легче и веселее работать» (2).

О том, какую роль Менжинский сыграл в становлении юного профессионального революционера, мы рассказывали в главе о работе Свердлова в Северном комитете партии в 1905 году.

На тот момент Вячеслав Рудольфович занимал пост министра финансов молодой Советской республики. Несомненно, он был рад успехам своего протеже и отрекомендовал Свердлова сестре наилучшим образом. Она стала одним из важнейших помощников Якова Михайловича на протяжении всего бурного 1917 года.

Перед акцией 18 июня 1917 года большевики провели большую агитационную кампанию. Результат был внушительным — до 90 процентов пришедших на митинг так или иначе поддерживали Ленина

В то же время Свердлов избирается в думу Петроградского района. Не самый значимый участок работы, прямо скажем. Но Яков с одинаковой ответственностью и энергией подходит к баталиям в районном парламенте. Он председательствует, активно оппонирует эсерам и меньшевикам, последовательно завоевывая большинство в думе.

Эта маленькая победа тоже не прошла мимо внимательного взора Ленина. Ему предстояла битва за большинство в Учредительном собрании, и обкатывать технологии доминирования среди конкурентов и удержания власти требовалось прямо сейчас — в таких вот районных и городских думах, Советах и т. д.

Лето 1917 года наступило под знаком смуты и неопределенности. Большевики к этому времени уже имели в Петрограде очень сильные позиции среди солдат и заводских рабочих. Власть на многих заводах и фабриках уже фактически перешла к фабзавкомам — большевистским ячейкам. И между прочим, автором идеи создания таких органов управления, перехватывающих власть у собственников, также стал Свердлов.

В воинских частях активно действовали большевики и анархисты — их идея немедленного прекращения войны и противодействие отправке новых частей на фронт, разумеется, находили у солдат искреннюю поддержку и одобрение.

Свердлов с успехом вел агитационную работу среди солдат еще в Перми в далеком 1906-м, в этот раз ему предстояла гораздо более сложная задача — удержать под контролем целый столичный гарнизон

Пока что меньшевики и эсеры, отчаянно пытавшиеся укрепить позиции Временного правительства и предотвратить народные волнения, по-прежнему составляли большинство на съездах и конференциях Советов. Но соперники большевиков теряли время, превращая органы власти, по выражению Новгородцевой, в «пустую говорильню». Управлять возбужденными народными массами, вкусившими ветер перемен и свободы, с помощью постановлений и директив было попросту невозможно.

Демонстрация 18 июня на Марсовом поле, которая задумывалась съездом Советов в поддержку правительства, в итоге вылилась в большевистскую акцию под лозунгами: «Долой десять министров-капиталистов» и «Вся власть Советам».

Радикализации настроений в обществе способствовало ухудшение обстановки на фронте. Армия находилась в таком же полуразложенном состоянии, как и Петроградский гарнизон. А ведь поначалу наступление русских войск — в результате огромного численного перевеса, тщательной артиллерийской подготовки и низкого боевого духа противостоящих австрийских сил — было поразительно успешным. Однако «одновременно от командующих дивизиями поступали зловещие по смыслу секретные донесения, в которых говорилось об общем нежелании сражаться, массовом дезертирстве и коллективном невыполнении приказов…»

Статья Я. М. Свердлова «События 3–6 июля в Петрограде». Июль 1917 года. Подлинник. Автограф

[РГАСПИ. Ф. 86. Оп. 1. Д. 21. Л. 12–13]

Такая мрачная картина большей частью скрывалась Временным правительством от широкой общественности, «во избежание паникерства и усиления антивоенной агитации». Всю последнюю неделю июня ежедневные официальные военные сводки продолжали рисовать обстановку в розовых тонах. Однако уже к началу июля, за несколько дней до массированного контрнаступления германских войск, даже «в официальных сообщениях появились намеки, что первоначальное наступление русских остановлено» (210).

Сложилась парадоксальная ситуация: ослабление Временного правительства было на руку большевикам, но резкое крушение официальной власти им было невыгодно. По этому поводу сам Ленин в те дни писал так: «Один неверный шаг с нашей стороны может погубить все дело… Если и удалось бы сейчас власть взять, то наивно думать, что, взявши ее, мы сможем удержать» (119). И здесь речь шла даже не о противостоянии с праволиберальными партиями или монархической реакцией, а о внутривидовой конкуренции среди левых сил. Народный протест следовало сдержать, но взять под контроль происходящее в столице было уже невозможно.

Роковую роль в событиях, получивших название Июльские дни, сыграл 1-й пулеметный полк, расквартированный в Петрограде. Это было крупное военное подразделение, насчитывавшее более десяти тысяч человек, — не полк, а полностью укомплектованная дивизия, к тому же и вооруженная чуть ли не лучше всех в российской армии.

Толчком, который привел к тому, что 1-й пулеметный полк оказался флагманом июльского восстания, стал приказ командования от 20 июня. Документ предписывал немедленную отправку на фронт 500 пулеметов и до двух третей личного состава, что фактически означало расформирование полка в Петрограде. Дыры на фронте приходилось затыкать последними резервами, не думая о политических последствиях таких решений.

Солдаты «придворного» полка, привыкшие к непыльной службе элитного подразделения, были уже порядком разогреты анархистскими агитаторами. Эти тыловые воины были готовы к немедленному уничтожению законного Временного правительства, лишь бы не отправляться во фронтовую мясорубку.

21 июня на собрании 1-го пулеметного полка была принята взрывоопасная резолюция: «Если Совет рабочих и солдатских депутатов будет угрожать этому или другим революционным полкам насильственным роспуском, в ответ мы не остановимся перед применением вооруженной силы для разгрома Временного правительства и других поддерживающих его организаций» (211).

Большевистское руководство оказалось в довольно щекотливом положении. На словах они решительно против бессмысленного истребления тысяч рабочих и крестьян на империалистической войне. А на деле неуправляемая солдатская стихия того и гляди погубит все, что партия кропотливо строила всю весну и половину лета. Чью сторону выбрать?

Взбесившаяся дивизия с тяжелым вооружением в столице — это была серьезная сила. Восставшие не замедлили предъявить большевикам их же лозунги — дескать, мы повернули оружие против буржуйской власти, давайте же, руководите нами.