Лея Леса - Галина Дмитриевна Гончарова

Салея положила руку на запястье водителя.

— Нам срочно. В лес, туда, где ближе.

— Зачем?

— Вези, не спрашивай, — рыкнула Таня, доставая из кармана деньги. Примерно вчетверо больше, чем нужно за такую поездку, и протягивая их Салее. — Побыстрее.

— Было бы упло́чено, — философски кивнул водитель — и старенькая лада сорвалась с места.

Десять минут — доехать до леса. До места, где клин леса вдавался в город.

Девушки выпрыгнули из машины чуть не на ходу, помчались в лес. И показалось на секунду водителю, что мелькнула за кустами тень громадного медведя… да что вы! Это только показалось!

Бред какой-то… куда девчонки делись?

Да какая ему разница! Главное, что деньги никуда не делись. И точка.

* * *

Витя знал, что помощь не успеет.

Вот просто так — знал и все. Не дурак же. Понятно, что они тут, в тайге. На перегоне длиной черт знает во сколько километров. Пока до них доберутся…

Да, кто-то уже вышел.

Кто-то уже помчался на аэродромы и железнодорожные станции.

Кто-то может сесть в машину и рвануть по лесным дорогам.

Увы — они тут. И пожар разгорается все сильнее. А реки рядом нет… она есть, но до нее километров пятьдесят.

Можешь бежать, можешь не бежать… кто-то решил уйти — их право. Витя даже не ругался. Даже вслед этим умникам не плевал — к чему? Человек ты или нет — выбор каждый делает сам для себя. Понятно же.

Ему точно не уйти. Кровопотеря большая, и голова до сих пор кружится… еще повезло. Он был в одном из первых вагонов, и помнил, как выскочил в коридор и что-то заорал машинист… что-то непонятное, то ли «бегите», то ли «прыгайте»…

А потом — жуть.

Именно это слово хорошо описывало происходящее. Когда именно, что жуть. Когда сходят с рельсов и переворачиваются вагоны, когда ты теряешь всякую ориентацию в пространстве, когда дико кричат люди — и их крики заглушаются стонами гибнущего металла.

Витя так головой треснулся, что все звезды одновременно увидел. А то и еще пару галактик. Сам себе, по юношескому опыту, он точно поставил сотрясение мозга. Плюс рваная рана на голове — сейчас замотана полотенцем, ну хоть так. У других и того нет.

А Вите надо.

Лежать? Лежать бы ему тоже надо, но некогда. И нельзя. Есть люди, которые больше него нуждаются в помощи. Вот кричит бедолага, которому зажало ногу, словно в тисках. А ведь если его не вытащить…

От гангрены он умереть не успеет. Но задохнуться или погибнуть от пожара — вполне.

Витя нашел подходящую железяку и попробовал применить физику на практике. Законы рычага…

Ага, видимо, учебники писались в более спокойной обстановке. Потому что рычаг не действовал.

Мужчина молчал. Потерял сознание — оно и к лучшему. Витя попробовал еще раз — безрезультатно. Да что ж такое… сил не хватает, и голова кружится…

Витя отвернулся от лежащего, и его стошнило. Пришлось присесть подождать, пока перестанет кружиться голова, а потом снова попробовать. Сдохнет он здесь. Но человеком сдохнет.

Пытаясь помочь другим.

Организовать кого-то?

Смешно. Это в газетах хорошо, вот, после катастрофы человек Н. или там, М., организовал людей, они пошли, сделали…

Поди, докричись. До ошалевшего, полубезумного стада, в котором каждый сам за себя. Может, кто другой бы и смог, а у Вити таких способностей просто нет. Не дано.

Поэтому Витя махнул рукой и делал то, что мог. Нашел воду, еду, помог устроиться десятку людей, вот, сейчас пробовал вытащить еще одного пострадавшего.

А из цистерн вылилось горючее.

И оно постепенно горит… а когда начнется лесной пожар — им не уйти. Пока еще пламя только подбирается к лесу, но когда полыхнет — не уйти никому. Вообще.

Витя это понимал, а остальным объяснять — бессмысленно. Даже то, что он делает… какая разница, когда этим людям умирать? Сейчас?

Через полчаса?

Но ничего не делать он не может. Потому что слишком это страшно — бездействие. Потому ползет до последнего раненое животное, потому кидается на врага загнанный в угол зверь, потому… потому что до последнего хочется — жить.

Жить любой ценой.

Жить…

Витя скрипнул зубами, и снова поднял палку. Должен ведь сработать когда-то закон рычага?

Обязан!

Держись, Витек. Хоть как-то, но справимся…

* * *

Когда Салея успела позвать хранителя?

Таня так и не поняла. Но мелькнуло за кустами мощное тело, рыкнула морда, от которой у любого охотника родимчик приключился бы, блеснули на миг клыки, а потом Таня поняла, что она сидит на медвежьем загривке. Салея рядом, а зверь плавно движется через лес.

— Куда мы?

— Я послала весточку даэрте. Они ждут, но коридор буду пробивать для них я, — коротко ответила Салея.

Таня застонала.

Она уже понимала, что происходит. Отлично понимала… Салея снова будет жертвовать своей кровью и силой, чтобы открыть дорогу даэрте. Если идти пешком… этот перегон слишком далеко. Даже на вертолете туда часа три-четыре. Это — тайга, расстояния здесь соответствующие.

Даэрте быстро не дойдут или добегут, но измотанные и уставшие.

А там еще пожар.

Там еще люди, которые нуждаются в помощи… вроде как есть погибшие, есть раненые…

Салея может открыть проход через Лес, своей волей. Отдать свою кровь, свою силу, упасть потом без чувств… и проклятая Дубовая Корона возьмет еще больше власти над ней. Но они сэкономят время. Может, час, может, еще больше…

Страшный выбор.

Между жизнью сестры и жизнью десятков людей.

Салея крепко сжала Танино запястье.

— ты обещала мне, что не оставишь даэрте. Ты моя сестра.

— Возьми мою кровь? — предложила Таня. — и силы?

— Не получится. Ты просто выгоришь, у тебя еще каналы не прокачаны.

— Но…

— Я буду брать силу напрямую, и от Хранителя, и от Леса. Твоих сил мне не хватит, а если попробуешь пропустить через себя больше — просто выгоришь.

— Я — бесполезна?

Салея качнула головой.

— Нет. Соберись, сестренка, нам сейчас предстоит много работы. И командовать придется тебе.

— М-мне?

— А кому? Мне будет плохо, даэрте пока не общались с людьми — так кому еще распоряжаться? Только ты. Своя для обеих сторон.

Таня только застонала.

Да лучше б она пластом лежала. Но выбора не было…

* * *

Жар стоял адский.

Пожар еще не слишком разгорелся, но пассажиры отлично понимали, что это ненадолго. Час, может, два…

Спасти их не успеют.

Аня прижимала к себе дочку, пыталась кое-как успокоить…

Как все случилось, она помнила очень смутно. Им еще повезло, они