Геноцид армян. Полная история - Раймон Арутюн Кеворкян

был по-настоящему расстроен этим коллективным решением, так как он сам был противником идеи российской гегемонии над армянскими провинциями. Для ведущих армянских кругов в Турции российский контроль был крайним случаем, если бы дело дошло до нормализации ситуации в самом Стамбуле. Из своей парижской штаб-квартиры Нубар, не колеблясь, неоднократно ездил в Лондон, чтобы встретиться там с сэром Эдвардом Греем, британским министром иностранных дел[799]. Хотя у Нубара была поддержка со стороны тех членов парламента, которые также входили в состав Британо-армянского комитета, ему трудно было убедить англичан в том, что его инициатива должным образом была обоснована. Он был еще более шокирован пассивным отношением Англии к самому великому визирю Махмуду Шевкету, который считал требования реформ разумными, и, как стало известно незадолго до его убийства, был готов их поддержать[800].

Во всяком случае, в июне 1913 г. в Константинополе началась дискуссия, организованная послами великих держав. Их основой послужил текст меморандума 1895 г., дополненный тем, что только что направил им армянский патриарх[801]. Между тем Нубар проводил зондаж итальянских политических кругов в дискуссиях с Галли, итальянским парламентарием, который только что выступил перед римским парламентом со своим заявлением. Нубар заверил его, что армяне ни в коем случае не претендуют на получение автономии, которая была практически невозможна в тогдашней ситуации, а просто стремятся к такой администрации, которая способна защитить их жизнь и имущество[802]. Нубар также апеллировал к своим друзьям среди британцев, стараясь убедить финансовые круги в том, что очень важно продвигать реформы ради более надежных гарантий своих вложений в Турцию[803]. Он получил солидную поддержку от Армянского комитета в Берлине, где председательствовал Г. В. Гринфильд, чьи усилия объяснить ситуацию чиновникам на Вильгельмштрассе заключались прежде всего в поддержке армянского тезиса о том, что самый верный способ обеспечить российское невмешательство — это поддержать реформы[804]. В Константинополе пресса ухватилась за вопрос реформ в июле; некоторые круги выразили яростное противодействие плану реформ, а некоторые пошли настолько далеко, что сожгли дом возле собора Святой Софии, в котором тогда жил Талаат[805]. Погруженная в катастрофический финансовый кризис, империя надеялась получить материальную помощь из Европы, а Нубар посоветовал европейцам предоставлять ее в обмен на турецкие политические решения в пользу реформ. Этот призыв не был принят всерьез; европейские канцелярии не обратили на него практически никакого внимания. Очевидно, что Санкт-Петербург, где Армянский комитет возглавлял историк Никогайос Адонц, оказался единственной столицей, искренне заинтересованной в проведении реформ в Армении. Кроме того, несомненно с целью обострения антагонизма между державами, Блистательная Порта начала распространять слухи о том, что намерена назначить британских офицеров во главе жандармерии в Армении, а с другой стороны, утверждая, что армяне против контроля со стороны европейских держав[806]. Таким образом, мы видим, что лидеры армян отдавали себя полностью — и телом, и душой, чрезвычайно сложной игре, которая велась весь 1913 год; и они были заняты тем, что искали поддержку везде, где только возможно.

В конечном счете Блистательная Порта решила опубликовать встречный план, охватывающий все губернии азиатской Турции, включая армянские вилайеты. Идея состояла в том, чтобы создать сеть генеральных инспекторов, которые должны были решить все экономические и социальные проблемы региона, якобы с целью «децентрализации»[807]. В то же время посол Германии Ганс фон Вайгенхайм продолжал торпедировать переговоры в Константинополе, в частности атакуя российских дипломатов, которых он обвинил в наличии скрытых мотивов. Поэтому в начале августа 1913 г. Нубар решил направиться в Берлин, чтобы встретиться с министром иностранных дел Германии и убедить его изменить свою политику по противодействию реформам[808]. Этот его визит на Вильгельмштрассе оказался решающим, ибо разморозил ситуацию в Константинополе, где европейские послы сели за серьезные переговоры[809]. Через несколько дней доктор Лепсиус направил Нубару телеграмму о том, что «ситуация благоприятна» для успешного завершения переговоров, и предложил Нубару как можно скорее прибыть в Константинополь для того, чтобы непосредственно наблюдать за тем, что там происходит[810]. Ответ Нубара немецкому протестантскому пастору гласил, что он не вправе заменить Политсовет, на который возложены обязанности заниматься этим вопросом[811].

По-видимому, именно Лепсиус сыграл главную роль в активизации переговоров, выступив в качестве посредника между патриархатом и посольством Германии[812] и действовал рука об руку с Григором Зограбом[813]. В конце сентября 1913 г. стало известно, что немецкие и российские дипломаты пришли к компромиссу: «Страна должна быть разделена на два сектора, один, охватывающий Трапезунд, Эрзурум и Сивас/Себастия; и другой, охватывающий все остальное. Блистательная Порта просит великие державы назначить двух инспекторов — по одному на каждый сектор. Эти инспекторы вправе назначать и увольнять своих подчиненных. Участие в местных административных органах и представительство в местных собраниях и советах должно быть наполовину христианским, наполовину мусульманским»[814].

Эта новость, подтвержденная перепиской Армянского комитета из Санкт-Петербурга, показала неоднозначную, но решающую роль, которую российские дипломаты сыграли в достижении соглашения. Нубар сообщил Сергею Сазонову, министру иностранных дел России, что он удовлетворен встречей с ними 17 октября[815]. Некоторые детали плана, однако, оставались еще не определенными, в частности относительно исполнительных полномочий, которые должны быть возложены на генеральных инспекторов. После того, как немецкий посол Вайгенхайм получил инструкции с Вильгельмштрассе о том, чтобы прийти к соглашению с российскими дипломатами, Зограб приступил к разработке этих деталей с доктором Шенбергом[816]. Франция и Великобритания, которые с интересом наблюдали за российско-немецким перетягиванием каната, также склонились к компромиссу. Французский министр Пишон даже пообещал активную поддержку со стороны Франции[817].

В конце октября, после того, как «сделка была заключена», документы были переданы в канцелярии западных держав, которым теперь предстояло убедить Блистательную Порту выполнить соглашение. Чтобы ускорить этот процесс, Нубар организовал в Париже международную конференцию по армянским реформам. 30 ноября и 1 декабря 1913 г. ведущие представители Армянских комитетов Европы, а также проармянски настроенные ассоциации, дипломаты и политики из Германии, России, Англии и Италии собрались во французской столице, чтобы координировать свои усилия[818].

25 декабря русские и немцы официально передали план реформ в Армении османскому правительству. 8 февраля 1914 г., после нескольких недель проволочек, Блистательная Порта наконец утвердила соглашение. Ей не удалось добиться отмены пункта о надзоре со стороны Запада, который, по ее мнению, был решающим[819].

Переговоры о реформах с османским Кабинетом министров и партией Иттихада

В предыдущем разделе мы рассмотрели общественные и дипломатические аспекты переговоров