«Любимые, ждите! Я вернусь…». Фронтовые письма 1941–1945 гг. - Нина Константиновна Петрова

Отечественной войны с 1942 г. Прошел Калининский, 1‑й и 2‑й Прибалтийский, 2‑й Белорусский фронты. Северная группа войск. Декабрь 1942 г. – сентябрь 1945 г. Гв. капитан. Переписка с 1944 г.

29.02.1944 г. Любимая Аня!..

В южном направлении мы проделали немало километров по не так давно нами освобожденной территории, но потом пришлось опять круто повернуть оглобли. Получилось на самом деле так: шел солдат с фронта и опять попал на фронт. Мы не тужим, мы даже рады. Труды наши теперь видны. На имя генерала Попова есть не один приказ Сталина. Москва от имени Родины салютовала и нам и еще не раз будет салютовать. Станция Маево, Пустошка – это результаты работы, результаты борьбы. Не далек тот час, когда ни одного гада на территории твоей родной области не будет. Я рад тем, что мне пришлось участвовать в окончательном освобождении ее.

Помню, год с лишним тому назад меня со всей своей частью и соединением судьба фронтовика занесла сюда. Признаться, непроходимые болота показались нам не так приятными. Сопка на сопке для наступления – огромные трудности, непролазная грязь это не асфальт. Были грехи: мы мечтали о южном фронте. Но в это время фортуна и мне улыбнется: я нахожу дочку этих краев, этой области, которая со временем для меня сделалась самым дорогим человеком.

Неустанная дума о тебе отводит мои мысли о всех невзгодах, связанных с этими сопками, болотами. Я горжусь тем, что – участник освобождения, окончательного освобождения твоей родной области. Перед нашим взором древние стены латышских городов. Да, скоро мы будем там. Мы будем везде, мы обязаны быть! Родина и ты наказываете мне это.

Хотя и в наших условиях, в условиях фронта и лесов сегодня, несколько часов тому назад представилась нам возможность просмотреть кинокартину «Жди меня». Впечатление очень сильное. Я уверен, что большинству фронтовиков этот фильм придал новые силы и надежду. Смотрел я на экран, на актрису Серову, но перед моими глазами была не Лиза, а Аня. Я и сейчас вижу не ее, а тебя, находясь под впечатлением той кинокартины. В Лизе я видел Аню, в Ане я хочу видеть Лизу. В Аню я верю, а поэтому крепко-крепко ее целую. Валя.

Будь здорова и бодра, Анька.

Жди меня, только очень жди!

14.03.1944 г. Любимая Аня!

…Мне сегодня пришлось поработать интенсивно: получил большое количество нового пополнения. Все прибывшие ребята здоровые, молодые, уже видавшие виды в смысле боев. Только нет ни одного земляка. Для меня теперь понятие «земляк» становится несколько относительным. Для меня теперь калининские тоже кажутся моими земляками и обязательно с ними поговорю.

У нас погода стоит хорошая. Чувствуются признаки весны. Скоро наступит весенняя распутица, что помешает боевым операциям.

Сейчас время позднее: 3 часа ночи. Звездное небо, прямо надо мною наша звезда. Ты наверное заметила, что она на месте не стоит. Созвездие, куда входит наша звезда, движется напротив часовой стрелки. Поэтому она сейчас на зените. Знаю, что время позднее, но мне почему-то кажется, что и ты сейчас смотришь на нее. Может быть это потому, что я хочу этого. Вполне возможно. Ведь недаром, о чем бы я ни думал, всегда под конец моя мысль приходит к одной цели – к тебе, дорогая. Твой чистый образ стоит перед моими глазами, твое имя не сходит с моих уст.

Между прочим, наладил один трофейный мотоцикл. Часто разъезжаю на нем, хотя дороги лесные и плохие…

Привет родителям.

Крепко тебя целует Валя.

18.03.1944 г. Любимая Аня!..

Спасибо, дорогая, за письмо. Мне очень понравились твои суждения о письмах. Письма должны выражать суть человека, только ты ошибаешься в том, что когда я пишу письмо тебе, не вижу тебя. Это неверно, Анечка. Я тебя вижу не только тогда, когда пишу письмо, а вижу всегда и везде.

Мы теперь часто делаем большие переходы, сопровождаемые сильными боями. За последнее время во время переходов стараюсь уединиться с тем расчетом, чтобы никто не мешал мне думать о тебе, мечтать, мысленно беседовать с тобою. Поэтому, мне кажется, что Аня сопровождает меня во всех моих действиях.

Товарищи, мои коллеги по ратному труду – ребята хорошие, молодые.

Мы живем и воюем дружно. Часто шутим, делимся впечатлениями обо всем. Само собою разумеется, что часто молодые люди заводят разговоры о девушках, о женщинах. Из девушек многие достойны колких замечаний, так же, как и многие молодые люди. Этот факт подтвержден и в фильме «Жди меня». Но когда разговор заходит о таких девушках, я спешу уединиться. Я верю в тебя, и ценю тебя, и я не хочу омрачить достоинство своей дорогой Ани своим присутствием на пересудах о недостойных девушках. Вот поэтому моя память о тебе чиста, священна. Она и будет у меня такой.

Что я могу сказать о посылке. Я напрасно дал согласие на нее. Ты пишешь и спрашиваешь: «Что тебе надо?» Мне надо то, что для меня дорого. Для меня самое дорогое это ты. Посылка дорога для меня будет как память о тебе. На полотенце я дал согласие потому, что оно готовилось тобою и для меня. Это основное и это самое ценное. Я не смотрю на посылку как на материальную поддержку, ибо я в последней не нуждаюсь. Исходя из этого, я не могу перечислить тебе ряд предметов, превратив все это в заявку. Для меня все дорого, что делает Аня. Это самое главное. Отсюда я уверен, что Анька меня избавит от заявки. Но от хорошей книжонки с твоей визой не откажусь. Вот так, дорогая.

Насчет писем. От Таи давно уже что-то нет вестей. Брат мой Женя не соизволил написать мне на фронт пока ни одной буковки. Я тебе уже говорил о нем, о его натуре. Его уже не исправишь. Брат Володя пишет регулярно, ибо он тоже, как и я на фронте. Остальные родные пишут регулярно.

Твой Валя.

20.03.1944 г. Любимая Аня!

Сейчас ночь. Темная, мглистая и торжественная ночь. А каким торжественным был прошедший день! Весь день сияло солнце. Окружающий нас величавый, калининский сосновый лес под его лучезарным сиянием как бы просыпался от глубокого сна. Оно и на самом-то деле так. Ведь сегодня 20‑е марта. Природа клонит к весне. Скоро и очень скоро весной заговорит все. Потекут ручейки, прилетят грачи, скворцы и все примет иной, возвышенный вид.

Сегодня днем верхом ездил к Тычинину и для своей части получил пополнение бойцов. B наш состав влились еще новые молодые, но уже закаленные в боях защитники Родины и ее освободители. Время позволяло, и я