Гарри Поттер и заклятье смерти - Константин Риндевич

— Ладно, ладно, — проворчала тётя Пэт.

Гарри чувствовал идущее от неё раздражение, но от дороги миссис Джестер не отвлекалась. Она всегда ездила крайне аккуратно. Насколько понимал мальчик — из-за его дедушки с бабушкой, Эвансов, которые погибли в автокатастрофе.

Понимал Гарри и тётино раздражение — ну или думал, что понимал. Дядя откровенно лукавил — было бы там так опасно, как он сейчас рассказывал, мистер Джестер точно нашёл способ даже не заходить в Косой Переулок, не то что кого-то пускать. Другое дело, что тётя Пэт не переносила магический мир, — пусть это не затрагивало самого Гарри, — и дядя прекрасно знал об этом. Слишком много было воспоминаний о Лили Эванс связано с волшебством, и не самых приятных.

Тётя рассказывала ему о матери, когда посчитала мальчика достаточно взрослым. Лили не была образцом благодетели, скорее уж избалованной девчонкой, в которой не чаяли души родители. И выход замуж за золотого мальчика Поттера отнюдь не сделало её лучше. Свадьба самой Петунье обернулась бы катастрофой, не будь дядя, ну… дядей.

Не то чтобы это мешало Гарри любить родителей и скучать по ним, конечно. Это были его папа и мама, в конце концов.

— Приехали, — сказала тётя Пэт, отвлекая мальчика от мыслей. — Я вон в том кафе посижу, пока вы ходите.

* * *

Всё прошло без сучка, без задоринки. Бармен вскользь поздоровался с Рубеусом, без особого интереса глянул на Гарри с дядей. Косой Переулок был волшебным, банк впечатлял, гоблины вызывали любопытство, поездка на тележках захватывала дух, горы золота в сейфе поражали воображение.

Когда всё пошло не так?

— Авада Кедавра!

Глава 4. Авада Кедавра

Хотел бы Гарри сказать, что он увидел напавшего первым, подобно любым книжным главным героям. Им полагалось быть самыми наблюдательными и замечать всё, что упускают глупые взрослые. Конечно, до кучи к бытию самыми смелыми, самыми сильными и прочими самыми-самыми.

Гарри считал, что он уже был достаточно взрослым для такого, не то чтобы его кто-то спрашивал.

А ещё мальчик справедливо винил поездку на тележке. Та захватывала дух в самом ужасном смысле. Гоблины точно ненавидели всех волшебников в целом и самого Поттера лично. Гарри не знал, за что конкретно, но был в этом уверен — носатые карлики сделали свои проклятые тележки специально, чтобы маги сходили с ума уже ко второй поездке.

Рельсы над пустотой, резкие повороты, внезапные рыки драконов с разных сторон — или это был один и тот же ящер? И мальчик был уверен, что видел отсвет магмы пару раз и точно слышал потоки воды. И вроде бы, однажды они ехали по потолку, а потом тележка вовсе упала, перевернувшись в воздухе. Или ему показалось?

В общем, любой получит акрофобию — или как там называется боязнь высоты? А во второй раз на таких аттракционах и вовсе сойдёт с ума. Что уж говорить о тех бедолагах, что такую фобию уже имели? Как Гарри, например. Они, фобии, знаете ли, появляются после падения с двухсот метров.

* * *

Это был один из дней, когда Гарри тренировался в телепортации — уже после того, как пострадали волосы и одежда. Простое закрепление, перемещение через пустой парк. Мальчик уже уверился, что отлично освоил эту магию, но на секунду потерял концентрацию — и вот двести метров сменили направление.

Оказавшись на огромной высоте, Поттер сперва растерялся. А когда пришёл в себя, земля уже стремительно приближалась, и сосредоточится для новой телепортации никак не получалось. Мальчик пытался сделать хоть что-то, даже махал руками в дурацкой попытке полететь, не то чтобы это сколько-то помогло.

Время будто растянулось, Гарри успел подумать десятки вещей — и извинится перед дядей с тётей, и сказать им, что любит их, и ужаснутся будущему состоянию своего тела. Даже посмеяться, представив лицо возродившегося ужасного тёмного волшебника, который узнает о столь нелепой смерти своего убийцы.

Гарри вскинул руки в глупой попытке защитить голову. Ветер в ушах, земля всё ближе, и вот удар…

Он расцарапал локти.

Он упал с двухсот метров, и расцарапал локти.

Чёрт побери, он просто расцарапал локти!

Даже штаны остались сухими, чему Гарри сам удивился.

Мальчик не знал, сколько времени просто лежал в той же позе, как упал, а сколько — катался по всему парку, давясь чем-то средним между смехом и слезами. И, чёрт возьми, у него был повод! Наверное, так себя ощущает приговорённый к смерти и уже посаженный на электрический стул, когда его вдруг освобождают и говорят: ошиблись мол, бывает.

Ну или тот, кто упал с двухсот метров и расцарапал локти.

К счастью, тётя Пэт не заметила его состояние — цветочный бизнес тогда как раз шёл в гору, и женщина слишком устала для внимательного изучения племянника. А локти Гарри легко объяснил падением в парке, что выглядит совершенно невинно, если не знать подробностей. Нюансы-нюансы, как любит повторять мистер Эльгаузер…

Тётя Пэт смерила его подозрительным взглядом, но приняла объяснение. Дяди Тома же вовсе не было тогда дома, а когда он вернулся, Поттер благоразумно умолчал о случившемся.

Естественно, после этого Гарри стал бояться высоты. Изучив немного психологию под руководством дяди, Поттер понял, что его могло и качнуть в другую сторону, но он не вообразил себя неуязвимым. Пронесло, слава богу.

С фобией он боролся, даже завёл привычку бывать на школьной крыше — самой высокой точке, на которую он рисковал выходить. Это дало свои результаты, пусть совсем не связанное с его страхами.

А вот русские горки оказались под запретом — они выглядели слишком ненадёжно. И поездки на тележке в банке теперь отправлялись туда же.

* * *

Надо узнать у гоблинов другие способы добычи денег из банка, сделал себе пометку Гарри в мысленном блокноте сразу, как гоблин привёз их к сейфу Поттеров.

После второй же поездки, к сейфу Рубеуса, — или скорее Дамблдора, который поручил смотрителю Хогвартса что-то забрать, — мальчик приходил в себя, не обращая внимания ни на какие подозрительные тени. Только любопытство слабо подавало жизнь — что же там было, внутри? Дядя, кажется, что-то знал, иначе точно начал бы задавать вопросы ещё когда они брали деньги Поттеров. Можно было и самому спросить, но для этого пришлось бы открывать рот, что Гарри сейчас совершенно не хотелось.

Вскинулся в тележке Поттер только когда услышал чуждый голос и отчего-то жуткие слова:

— Авада Кедавра!

И вспышка